Евгений Замятин — отец антиутопии
Масштаб и влиятельность своего произведения в контексте времени Евгений Замятин вряд ли осознавал. Без тени кокетства автор писал о собственном романе: «Самая моя шуточная и самая серьезная вещь», — выступая не столько против большевиков, сколько против опасности увлечения техническим прогрессом. Современники посчитали «Мы» неудачной сатирой. Даже наиболее авторитетные из них (например, Виктор Шкловский) вынесли книге довольно жесткий вердикт. В статье 1920-х годов «Эпигоны Андрея Белого. Статья 1-я: Евгений Замятин» Шкловский пишет: «Несмотря на присутствие в “Мы” ряда удачных деталей, вся вещь неудачна и является ярким указанием того, что в своей старой манере Замятин достиг своего потолка».
Однако писатель оказался прозорливей многих своих критиков. Он предсказал не только будущий тоталитарный строй СССР, но и те изменения, которые привносит в жизнь тот самый технический прогресс. Повсеместная слежка за человека от лица государства или крупных корпораций нам с вами отлично знакома: социальные сети знают, что мы заказываем на ужин в сервисе доставки еды, камеры на улице помнят, куда мы шли утром, а специальные службы при необходимости с легкостью узнают, о чем мы переписывались в мессенджере со своими приятелями. Не этого ли так боялся Замятин и не оттого ли он так актуален сегодня?
Без тени кокетства автор писал о собственном романе: «Самая моя шуточная и самая серьезная вещь», — выступая не столько против большевиков, сколько против опасности увлечения техническим прогрессом.
Несмотря на редкий провидческий дар Замятина, на родине его текст долгое время был совершенно не оценен. Целиком его роман издали лишь незадолго до развала Советского Союза. Как справедливо подметил редактор и автор предисловия к английскому изданию романа 1994 года Эндрю Баррат, «Мы» был написан всего через три года после начала советской эпохи и напечатан в Москве всего за три года до ее конца. Как это бывало в истории России не раз, настоящая слава пришла к писателю сперва на международной арене и лишь потом на родине.
Литературный труд Замятина высоко оценивали в Англии, с которой у писателя сложились отношения любви и ненависти. Отправившись туда для наблюдения за строительством советских ледоколов, он блестяще овладел иностранным языком. Впоследствии Замятин будет всерьез подумывать о том, чтобы начать писать по-английски — «это мне немногим трудней, чем по-русски», — но по большей части все это останется лишь мыслями вслух. Тем не менее он приобрел чисто британскую манеру одеваться и вести себя в обществе, хоть самих англичан и их рационализм, утилитаризм, а также духовную несвободу воспринимал с трудом.
Сегодня в западном литературоведении буквально с лупой изучают едва ли не каждый день пребывания писателя в Англии, пытаясь найти в этом периоде жизни корни романа «Мы». Замятина считают первым в триаде известных антиутопистов — вместе с Оруэллом («1984») и Хаксли («О дивный новый мир»). Английский переводчик Майкл Гленни в предисловии к изданию романа 1970 года называет Замятина «русским “англичанином”» и «главным звеном в английской традиции антиутопии».
Джордж Оруэлл и Олдос Хаксли как продолжатели традиций антиутопии
Как мы писали выше, тема тотального контроля возникает сегодня в контексте не только политических, но и социальных реалий. В наше время за людьми следят и сотрудники спецслужб, и маркетологи. У Замятина эта идея тотального наблюдения выражена в образе государства со стеклянными домами, а у его последователя Джорджа Оруэлла появляется Большой Брат.
Английский писатель, кстати, был хорошо знаком с творчеством Замятина и написал рецензию к одному из переводов романа «Мы», в которой высоко оценил творчество Замятина и сравнил с антиутопией Хаксли: «Первое, что бросается в глаза при чтении "Мы", — факт, я думаю, до сих пор незамеченный, — что роман Олдоса Хаксли “О дивный новый мир”, видимо, отчасти обязан своим появлением этой книге. Оба произведения рассказывают о бунте природного человеческого духа против рационального, механизированного, бесчувственного мира, в обоих произведениях действие перенесено на шестьсот лет вперед», — писал Оруэлл в 1946 году. Роман «1984» написан во многом под влиянием произведения Замятина, однако судьба оказалась к нему куда благосклоннее, чем к тексту отечественного автора.
В 2017-м продажи книги на Amazon резко подскочили, когда президентом США избрали Дональда Трампа.
Книга Оруэлла остается одной из самых читаемых с момента публикации. Об этом свидетельствуют, например, данные Публичной библиотеки Нью-Йорка, которая в 2020 году отмечает 125-летие. На официальном сайте появилась информация о самых востребованных книгах за всю историю библиотеки — роман «1984» оказался на третьем месте. В 2017-м продажи книги на Amazon резко подскочили, когда президентом США избрали Дональда Трампа.
Тогда произошел большой скандал: пресс-секретарь Трампа Шон Спайсер обвинил СМИ в том, что они сознательно занизили число людей, пришедших на инаугурацию, хотя, по официальным данным, собравшихся было явно меньше, чем при Обаме. Спайсера тут же обвинили во лжи. Тогда в спор вступила старший советник Трампа Келлиэнн Конуэй и заявила, что Белый дом использует не ложные, а «альтернативные факты». В этот момент все либералы страны ужаснулись и вспомнили о том, что уже читали где-то про использование упрощенных слоганов для искажения реальности: «черное — это белое», «2 + 2 = 5», «война — это мир», «свобода — это рабство», «незнание — сила».
Можно сказать, что Оруэлл вообще собрал в своем романе все страхи Запада перед ограничением свободы. Поэтому не удивительно, что события в США, где Трамп подписывает один за другим скандальные указы и ведет войну на уничтожение с медиа, легко считываются на страницах антиутопического романа. Для многих американских читателей проснуться в мире «альтернативных фактов» означает ощутить себя героем антиутопии.
С приходом к власти Трампа на Amazon ворвалась в двадцатку хитов и другая антиутопия — «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, которая до того не входила даже в первую сотню книг по продажам. По мнению некоторых критиков, роман Хаксли, описывающий события 2540 года, представляет собой куда более точную, чем у Оруэлла, картину нашей материалистической эпохи, которую сгубило невежество, жажда постоянных развлечений, доминирование технологии и избыток материальных благ.
Антиутопия: наши дни
«Мы разорвали связи между родителем и ребенком, между мужчиной и женщиной, между одним человеком и другим. Никто уже не доверяет ни жене, ни ребенку, ни другу. А скоро и жен, и друзей не будет. Новорожденных мы заберем у матери, как забираем яйца из-под несушки. Половое влечение вытравим», — пишет в романе «1984» Оруэлл. Эти слова с пугающей точностью описывают сюжет еще одной антиутопии — романа канадской писательницы Маргарет Этвуд «Рассказ служанки».
Перехватив эстафетную палочку у Оруэлла, Этвуд публикует свой роман в 1985 году, когда в Америке либералы в очередной раз схлестнулись с консерваторами. Тогда Белый дом объявил бойкот абортам, а на клиники, где прерывали беременность, стали нападать воинствующие активисты. Параллельно с этим администрация президента Дональда Рейгана значительно ограничила финансирование организаций, занимающихся охраной здоровья женщин.
Перехватив эстафетную палочку у Оруэлла, Этвуд публикует свой роман в 1985 году, когда в Америке либералы в очередной раз схлестнулись с консерваторами.
В романе «Рассказ служанки» описывается мир, в котором установлен тотальный террор, а большая часть женщин теряет способность рожать. Те, у кого сохранилась репродуктивная функция, попадают в рабство к богатым семьям и принудительно рожают им потомков. Главная героиня романа оказывается в подчинении у жестокой семьи Командора Фреда и вынуждена регулярно совершать с ним ритуальное совокупление, пока не забеременеет.
В романе Этвуд, кстати, есть разительное отличие от большинства антиутопий, в которых главный герой ведет борьбу с конкретным врагом. Автор использует безликое «они» для обозначения анонимного и невидимого правительства, которое издает жесткие законы и запреты. Сопротивляться этому туманному, и оттого еще более пугающему, злу оказывается намного страшнее, чем условному диктатору.
На фоне авторитарной политики Трампа и выступлений его вице-президента против геев и абортов предсказания Этвуд выглядят довольно правдоподобно, а костюм служанок из сериала стал униформой для протестов за репродуктивные права женщин. Неслучайно продолжение истории о Республике Гилеад — «Заветы» — оказалось сегодня на волне успеха, и в 2019 году книга была удостоена Букеровской премии. Этвуд не только сделала антиутопию чрезвычайно актуальным жанром литературы, но и встроила его в «гендерную повестку» дня.
Она вызвала к жизни много вольных и невольных последователей. Так, в США огромным успехом пользовался роман Кристины Далчер «Голос», в котором женщины оказались в рабстве у мужчин и могли произносить в день не более ста слов. Мировую славу получила и Наоми Олдерман, разработчица компьютерных игр и по совместительству колумнистка The Guardian. Она написала роман-антиутопию «Власть» об альтернативном мире, в котором женщины научились превращать энергию тела в электрический ток и используют его в качестве оружия. За экранизацию уже взялся потоковый сервис Amazon, который превратит роман Наоми Олдерман в десятисерийный триллер.
С учетом того, что технический прогресс останавливаться не собирается, а тираны всех мастей то и дело приходят к власти в разных точках мира, жанр антиутопии потеряет свою популярность нескоро. Для человечества, возможно, это не слишком хорошая новость, но вот писателей, пожалуй, такое положение дел может даже обрадовать.
