Когда живешь в «интересные исторические времена» и отчетливо понимаешь, что вернуть привычные «скучные неисторические» не получится, остается только жить и хранить память.
Ирина Владимировна Головкина, внучка композитора Римского-Корсакова, сделала именно так. Ей было 13 лет, когда в стране произошла революция, поэтому в ее жизни было, с одной стороны, петербургское детство в Российской империи в семье, где один дед — признанный композитор, а второй — генерал и герой русско-турецкой войны, а с другой — полный набор начала ХХ века: революция — Гражданская война — большой террор — Великая Отечественная с блокадой Ленинграда — и потери, потери, потери.
Ирина училась в женской гимназии Марии Николаевны Стоюниной, которая славилась передовым подходом к педагогике и индивидуальным подходом к ученикам (Мария Николаевна, подруга жены Достоевского, Анны, решилась открыть частную гимназию в начале 1880-х, «видя полную недостаточность и неудовлетворенность женского тогдашнего образования»), так что способности Ирочки (в то время Троицкой) к языку и литературе заметили еще тогда. После революции гимназия стала советской Единой трудовой школой, но Ирине удалось ее закончить. Из-за дворянского происхождения она не имела права поступать в университет, поэтому училась в музыкальной школе для взрослых и мечтала когда-нибудь все же стать исследователем древнерусской литературы.
В 1927 году она устроилась на работу «на пользу молодого советского государства» и только тогда смогла поступить сперва на рабфак в Литературный институт, а потом в Институт иностранных языков. Там Ирина проучилась два года, пока власти не спохватились, что в вузах учится слишком много бывших дворян, и не устроили политические чистки. Внуку Ирина Владимировна потом рассказывала, что ее «вычистили» с третьего курса и репрессировали некоторых педагогов и профессоров. Именно тогда она в первый раз написала роман «Лебединая песнь» — семейную сагу о жизни русской аристократии после революции. Но времена, когда ценой этой рукописи стал бы расстрел для нее и лагеря для всей семьи, наступили так быстро, что Ирина сожгла рукопись.
Внуку Ирина Владимировна потом рассказывала, что ее «вычистили» с третьего курса и репрессировали некоторых педагогов и профессоров. Именно тогда она в первый раз написала роман «Лебединая песнь».
Слушать книгу
Она вернулась к книге уже в конце пятидесятых, потеряв мужа в 1942 году в боях под Москвой, узнав о смерти младшей сестры в ссылке все тем же летом 1942-го, похоронив мать, умершую от голода в блокадном Ленинграде, и пережив войну и смерть Сталина.
Свою «Лебединую песнь» о жизни тех, кто так же, как она, не покинул Россию после революции и Гражданской войны и прошел весь ужас репрессий, Ирина Головкина написала набело за несколько месяцев, восстанавливая по памяти целые фрагменты текста, и напечатала на машинке. Уже потом, после ее смерти, внук рассказывал, что в доме было шесть вариантов романа, которые она давала читать тем людям, «которые действительно могли оценить эту книгу и хотели это сделать». После перестройки один из этих машинописных экземпляров попал в редакцию журнала «Наш современник». И в 1992 году в девяти номерах под названием «Побежденные» был опубликован журнальный вариант «Лебединой песни». Редакторы сократили авторские рассуждения, убрали побочные сюжетные линии, вычеркнули слова «интеллигент» и «интеллигентный» и другие характерные для автора слова и мысли. Роман потерял около ста страниц и превратился в трагическую книгу о побежденных, о тех, кто проиграл свою Россию и больше никогда не вернулся к прежней жизни.
Однако история юной аристократки Аси Бологовской, у которой много общего с молодой Ириной, судьба князя Олега Дашкова, героя Первой мировой, жизнь медсестры Елизаветы Муромцевой, до глубины души преданной идеалам своей страны, и других героев «Лебединой песни» — это жизнь людей, не сдавшихся и сохранивших даже под катком истории и свое достоинство, и верность идеалам, и подлинную любовь к Родине, которая не требует лозунгов и транспарантов. По свидетельству внука писательницы, Ирина Головкина и сама прожила именно так: «до конца жизни ни в осанке, ни в манерах, ни в разговоре, ни в одежде, ни в обстановке комнат, ни в чем она не могла допустить советский стиль и вместе с тем развязность, небрежность, грубость. Все, что ее окружало, было принесено из старины и жило здесь и сейчас своим порядком, без налета ущербности или недостаточности».
Ирина Головкина знала цену своему тексту и была убеждена, что его необходимо сохранить. В 1973 году она добилась того, чтобы один экземпляр «Лебединой песни» положили на хранение в сейф Государственной публичной библиотеки с условием, что его откроют через 30 лет. Расчет был на то, что времена изменятся настолько, что книгу можно будет опубликовать.
Ирина Головкина знала цену своему тексту и была убеждена, что его необходимо сохранить. В 1973 году она добилась того, чтобы один экземпляр «Лебединой песни» положили на хранение в сейф Государственной публичной библиотеки.
Слушать книгу
Три огромные папки с листами машинописного текста действительно достали, и благодаря усилиям священника Александра Захарова издательский совет Русской православной церкви роман напечатал. Возможно, важную роль сыграл тот факт, что в романе детально и почтительно рассказывается о жизни Александро-Невского братства и об общине, которая была устроена в одной из квартир на Конной улице. Ирина Головкина и ее сестра Людмила действительно были участницами братства практически с момента его основания, поэтому эта часть истории подлинная. Впрочем, сама писательница в предисловии предупреждает: «В этом произведении нет ни одного выдуманного факта — такого, который не был бы мною почерпнут из окружающей действительности 30‑х и 40‑х годов». «Лебединая песнь» впервые без сокращений вышла в 2008 году — и сразу же стала библиографической редкостью. Теперь же она переиздана и выходит в том числе в виде аудиокниги.
Те, чье взросление пришлось на советское и постсоветское время, за свою жизнь прочли немало книг и учебных текстов о торжестве революции и о том, как простой народ взял реванш, разгромив буржуев. Художественной прозы с обратной перспективой закономерно существовало и существует куда меньше, тем более если говорить не о мемуарах, а о художественной прозе. Есть книги, написанные в эмиграции, есть великолепный роман Александра Чудакова «Ложится мгла на старые ступени», есть погружающий нас в Первую мировую «Мысленный волк» Алексея Варламова, есть пронзительная, трагическая и выверенная документально «Вечная мерзлота» Виктора Ремизова, есть бурный и отзывающийся в сердце роман Алексея Иванова «Бронепароходы», но ясно, что даже Александр Чудаков родился в 1938 году, не говоря уже о других. А Ирина Головкина писала свою семейную сагу не по памяти из-за границы, не по чужим воспоминаниям, архивам и документам из дня сегодняшнего — «Лебединая песнь» создавалась ею из самой жизни. И, слушая этот роман сегодня, надо учитывать, что этот текст писался сперва в тридцатые, а потом после войны русской аристократкой, потерявшей все, кроме внутреннего стержня и любви к Родине.
В романе очень много деталей быта, подробностей прежней жизни: распорядок дня, правила поведения и привычки, серебряные ложечки с вензелями, осанка и выправка, французское грассирование и музыкальные способности — и совсем новая, жестокая реальность. Главная героиня Ася Бологовская со смехом говорит: «Я вокруг себя… только и слышала: бывший князь, бывший офицер, бывший дворянин… Вот и вообразила, что соболь мой тоже бывший». И город, и страна тоже бывшие — нет больше ни Петербурга, ни России, и все же все герои до последнего держатся именно за нее. Одна из ключевых героинь — непримиримая и принципиальная Елочка, Елизавета Муромцева, — во многом списана писательницей со своей двоюродной сестры Веры Михайловны Римской-Корсаковой, хотя опыт медсестры и рентгенолога-диагноста у Елочки от самой Ирины Головкиной. В начале 1941 года Ирина окончила курсы рентгенотехников и десять лет проработала в глазной поликлинике при Институте черепных ранений, где во время войны был госпиталь. Так она передала своим героям собственный опыт.
Главная героиня Ася Бологовская со смехом говорит: «Я вокруг себя… только и слышала: бывший князь, бывший офицер, бывший дворянин… Вот и вообразила, что соболь мой тоже бывший».
Слушать книгу
Прообразом выжившего после Первой мировой и Гражданской войны князя Олега Дашкова, в которого влюблены и Ася, и Елочка, стал муж писательницы Капитон Головкин, бывший царский офицер, за которого Ирина вышла замуж в 1934 году. В книге появляются то вскользь, то на правах второстепенных персонажей знакомые и родственники из прежней дореволюционной жизни, звучит и фамилия Римских-Корсаковых, и мелькают тени их судеб. Елочка вспоминает, как провожала на набережной философский пароход, на котором уплывали Лосские, и это, конечно, воспоминания самой Ирины, которая с детства дружила с сыном философа Николая Лосского, как и со многими другими. Позже, уже в шестидесятые годы, Ирина Головкина бывала у Лосских во Франции и переправила туда рукопись «Лебединой песни».
Сама же Головкина из своего Петербурга так и не уехала ни в эмиграцию, ни позже в эвакуацию. Как и герои романа, она не могла себе представить разлуку с семьей и, кроме того, мать Ирины, Софья Николаевна, тщательно хранила вещи своего отца — композитора Римского-Корсакова. Она мечтала, что когда-нибудь в их доме будет открыт музей в его честь (сейчас там действительно музей-квартира), и поэтому уехать, бросить все на произвол судьбы, для них было совершенно невозможно. И это тоже важно для понимания романа.
Герои Головкиной не преувеличены, они не рисуются на фоне грубого пролетариата, они следуют тем идеалам, которые были приняты в кругу самой Ирины Владимировны, и для нее многие вещи, которые могут сегодняшним читателям показаться излишне патетическими, были совершенно естественны. Ее внук, Николай Головкин, рассказывал, что есть книжка мемуаров «Осадная запись» — блокадный дневник одного из соседей: «В этом дневнике упоминаются бабушка и вся ее семья с точки зрения непонимания того, что они делают. Они просто приговорили себя к смерти: не хотят выезжать, не хотят переходить на другую работу, где можно больше получить продовольствия, и своими руками подписывают себе смертный приговор». Помните слова Виктора Франкла, австрийского психотерапевта, который выжил в нацистском лагере: «Первыми сломались те, кто верил, что скоро все закончится. Потом — те, кто не верил, что это когда-то закончится. Выжили те, кто сфокусировался на своих делах, без ожиданий того, что еще может случиться». У Ирины Головкиной было наследие деда, была собственная книга, был маленький сын и ежедневное дежурство в поликлинике, где она научилась ставить диагноз по рентгеновским снимкам точнее дипломированных врачей. А еще было сочувствие к человеку, воля к жизни и сила духа.
Герои Головкиной не преувеличены, они не рисуются на фоне грубого пролетариата, они следуют тем идеалам, которые были приняты в кругу самой Ирины Владимировны.
Слушать книгу
Роман «Лебединая песнь» начинается как трагический, но светлый роман о любви, в том числе о любви к Родине. Поначалу кажется странным, что сирота Елочка много и одухотворенно говорит о своей стране: «Россия — личность, необычайной красоты и силы светлый скорбный Дух, много высшего плана, космического значения. Этот дух имеет в мире свою великую миссию и свое тело, меняющее формы при каждом повороте истории», но уже через пару глав, прочувствовав, как и в какой среде эти люди росли и воспитывались, веришь Головкиной безоговорочно. Ее внук очень точно сформулировал в предисловии к полному изданию «Лебединой песни», что «это было поколение, носившее еще в полноте „русский дух“. Его они пронесли через все время прямых и скрытых гонений на православную веру, они были последним поколением-носителем традиционной народной культуры, впитанной с молоком матерей, они говорили еще на настоящем чистом русском языке». Конечно, в этом романе невозможен счастливый финал — и трагический роман о любви неизбежно превратится в драму, а потом в трагедию, потому что молох истории безжалостен. Но «Лебединая песнь» — чтение очищающее и обогащающее, если быть готовым услышать обстоятельный рассказ о России, которую мы потеряли, от тех, кто хорошо ее знал.
