Дождь в Москве идет уже семь тысяч лет. Без передышек, цезур и антрактов. С чем его сравнить? У кого-нибудь дома остались DVD? Помните, когда загружаешь диск, всплывает меню настроек и звучит главная мелодия фильма? И если ты уснешь, то заставка будет играть на повторе всю ночь. Или год. Или вечность. Московский дождь напоминает мне такую вот бесконечную заставку. Только выключить ее нет никакой возможности: все пульты потерялись, кнопки не работают. Я любую погоду люблю. То есть я вообще все люблю. И всех. Но, как говорил Эйнштейн, есть только две бесконечные вещи: вселенная и человеческая глупость. Вот и у моей любви есть предел.
Грунтовые воды волнуются, Яуза вышла из берегов. Километры дождевых червей потеряли свои дома. Навсегда. Только вдумайтесь. На. Все. Гда. Сирень цветет вотще. На душе серо. Уныло. Надо терпеть, надо быть стоиком, говорю я себе и беру с полки «Размышления» императора Марка Аврелия. «Поутру следует сказать себе: сегодня мне придется столкнуться с людьми навязчивыми, неблагодарными, заносчивыми, коварными, завистливыми, неуживчивыми». Спасибо, император, утешил. Мне сегодня не с кем будет столкнуться. Я останусь дома. Буду в стратегических количествах кушать черешню, смотреть бундеслигу (о, как же зловеще разносятся по пустому стадиону немецкие окрики), ну и листать ленту социальных сетей.
Читайте также
Все-таки какие странные дни. Я еще пару месяцев назад наивно верил, что ковид-19 если не сделает нас лучше, то хотя бы как-то что ли сплотит. Консолидирует человечество. Счистит коросту с сердец, снимет копоть с лампады разума, наконец, смягчит очерствевшие нравы. Ага.
Вот, например. Я недавно опубликовал вполне безобидную заметку о том, как все мы пытаемся мириться, справляться, бороться с реалиями изоляции. Я имел неосторожность начать ее с фразы, что, мол, если честно, я не очень люблю русский рок. Правда, потом сам себя опроверг: в конце я написал, что сейчас возьму гитару и выйду на балкон, спою Чижа и БГ.
Святая троица, Марк Аврелий и Марк же Цукерберг, что тут началось. Я заглянул в первый комментарий, отставил миску с черешней и вкючил на полную громкость звук морского прибоя.
Авторская орфография и пунктуация сохранены.
Анна Витальевна из Пензы (в руках душистый букет роз, наискосок лента «Помню. Горжусь»): Служитель, что ты любишь или не любишь тебе вопросов не задавали, так что лучше тишину лови. Кто знает, не говорит, кто говорит, не знает.
Дмитрий из Москвы соглашается с Анной Витальевной: Это простите каждый «суслик в поле агроном». Облил свою страну помоями, вылил на бумагу наркоманский бред. Не любит он русский рок! Дальше что? Я бы даже не стал реагировать на этот пост, но до сих пор кипит после Зулейхи.
Николай Л.: (лягушка Кермит на аватаре): У рыжего Служителя нет души.
Аркадий Ш.: а есть такой замечательный, Великий писатель, его имя: Эрнест Хэмингуэй! Его книги учат мужаству, заставляют быть Мущиной. В произведения этого прекрасного писателя, будь то короткие рассказы или более серьёзные вещи, герои не страдают комплексом инфантилизма, чём грешат многие молодые и не только, люди сегодняшнего дня. И писатели, в том числе… Думаю, на этом можно поставить точку.
Служитель, что ты любишь или не любишь тебе вопросов не задавали, так что лучше тишину лови. Кто знает, не говорит, кто говорит, не знает.
(Марк Аврелий массирует переносицу)
Alex Nevsky верхом на гнедой кобыле продолжает: Гениталии в носке превыше наших серых будней (sic).
Александра Литвиненко беспощадна: Травить таких надо.
Антонио Бандэрос: Гнать этих Служителей из России. ЭШЕЛОНАМИ.
Окунь Окунь (пенсионер из Уфы): Везде эта мракобесятина! Какие-то попы и служители учат нас жить. Бога давно нет! и не будет!
(Марк Аврелий уже набрал было воздуха, но осекся и ничего не сказал.)
Руслан Павлович: Продаю собр.сочин.Короленко. 12 томов, 1300 р. Ликино -Дулево, самовывоз.
Гульнара С.: Симпатичный.
Иван Д.: Мир Вам, добрый Служитель!
Скорпам до чижа семь верст говном плыть! (Это Анатолий П. из Раменского деликатно сместил русло дискуссии в сторону рок-зоологии.)
Татьяна (закат на море): ой, я его в рекламе телефона видела.
Другая Татьяна (рассвет в горах): ЕЩЕ ОДИН УКРОПОКЛОНЕНЕЦ!
(Император тихо плачет, прислонясь к колонне.)
Читайте также
И это, так сказать, выжимки. Ну что ж, как говорили в древнем Риме, Vox populi – vox dei. Глас народа — глас божий. Признаюсь, поначалу я смеялся от души. А потом как-то призадумался. Мне, конечно, приятно, что моя скромная заметка вызвала такой резонанс, собрала тысячи лайков и сотни перепостов, что уж там. К тому же я прекрасно понимаю, что большинство читателей дальше первой фразы не продвинулось. Да и на каждого хейтера нашелся свой апологет. Но все-таки, мне кажется, это не просто частный случай выплеска злобы в сеть. Хамство повсеместно. Причем из манеры оно окончательно обратилось в стиль. Из агрессии можно лепить снежки и строить бастионы.
Должно быть, для взрыва ненависти есть и объективные причины — люди устали. Далеко не всем повезло провести карантин в кругу любящих и любимых родственников. Естественно, что каждый как может пробует найти выход негативной энергии.
Одни под предлогом реакции на полицейский произвол грабят, громят магазины и сжигают машины. Как пел в одной песне главный панк планеты Джонни Роттен, «Anger is an energy». Другие обильно орошают своей яростью соцсети. Ненависть, как и любая сильная энергия, хорошо продается. Да и вообще хам, озлобленный человек убежден, что он искренен, честен и бесстрашен. Он уверен: другие просто боятся сказать то, что говорит он.
У меня свое средство борьбы с излишками гнева: мне обязательно надо что-нибудь выбросить. Например, ненужную вещь. Так что вечером я решил вынести на помойку старый поломанный сканер. Иду, и вдруг из-под крышки выскальзывает загранпаспорт, который я потерял с концами шесть лет назад. Знаете, в жизни каждого есть пропажи, после которых начинаешь верить в барабашек.
Вот такой пропажей был для меня этот загранник. Отвернулся — его нет. Два дня поисков. Разбитые о стену костяшки пальцев. И вот теперь он валяется в луже. Жалкий. Недействительный. Мой.
С неба льет и льет. Неужели наш город и мы все такие грязные, что нас нужно так тщательно и долго отмывать? Нас к чему-то готовят? К чему еще?
Поднял его брезгливо. Пролистал. Он так долго пролежал под крышкой сканера, что теперь своими распластанными, несгибающимися крыльями напоминает какую-то мертвую красную птичку. Я с ним толком никуда съездить и не успел. Дома он мне не нужен, бросить в мусорный контейнер как-то кощунственно. Там же все-таки какой-никакой я. В общем, положил паспорт на приступочку. Не знаю зачем.
Дождь все не заканчивается. Из лужи пьет соседский сенбернар, с грустным выражением Оскара Уайльда времен Редингской баллады. С неба льет и льет. Неужели наш город и мы все такие грязные, что нас нужно так тщательно и долго отмывать? Нас к чему-то готовят? К чему еще? Подумал я, и дождь прекратился.
Сенбернара с моим паспортом в зубах уводит хозяин. У хозяина красивая пышная борода и длинный плащ, похожий издалека на тогу. Ни дать ни взять император Марк Аврелий. Вот сейчас он повернется ко мне, навострит свой античный палец в небо и скажет: «Помни, смертный: твои мысли становятся твоей жизнью. Всегда».
Автор фотографии Григория Служителя — Наталья Зыкова
