Сюжет романа
Нельзя сказать, чтобы в книге был ясно очерченный, последовательный сюжет, но есть вполне конкретное место, которому посвящен роман. Это Варшавское еврейское гетто, реально существовавший район польской столицы, где евреев всегда было больше, чем самих поляков. Во время Второй мировой фашисты обнесли его трехметровой стеной, по сути заперев почти полмиллиона евреев на территории 3,5 кв. км (примерно как нынешний парк «Коломенское» в Москве, даже меньше).
За два с половиной года существования гетто число проживающих в нем сократилось в десять раз: евреев регулярно перемещали в зоны принудительных работ, большинство же постепенно оказалось в лагере смерти в Треблинке. Наиболее известно оно не только как самое большое еврейское гетто на территории Европы, но и по двум другим причинам. Во-первых, весной 1943 года здесь вспыхнуло восстание: вооруженные евреи, которым помогали подпольные антифашистские организации, смогли добыть оружие и целый месяц отбивались от немцев, не пуская их в гетто.
Во-вторых, польский педагог, врач и писатель Януш Корчак тоже жил здесь: он был переселен сюда вместе с беспризорными детьми из основанного им знаменитого «Дома сирот». На основе этих событий Артемий Леонтьев и написал книгу, в которой почти не отошел от исторической канвы.
Детали повседневности как главная особенность книги
Сами по себе эти истории — и о Корчаке, который, несмотря на возможность спасения, в итоге отправился с детьми в газовые камеры, и о героическом, хоть и обреченном восстании в гетто — наверняка неплохо знакомы публике. Леонтьев это понимает и потому сосредотачивается на подробностях ежедневного быта. Получается настоящая «культура повседневности», переложенная в художественную форму. В гетто, маленьком городке со своими ночными ресторанчиками и кладбищем, одежду с трупов обменивают на картофель. Солдаты, охраняющие вход и выход из гетто, за взятку переводят евреев на «арийскую» сторону — тех, кто смог достать себе поддельные документы.
В Треблинке охранники, выполнявшие всю грязную работу, закрывают нос влажным шелком (он меньше пропускает запах), а спят в шелковых же женских чулках на голове — потому что на этой ткани плохо задерживаются вши.
Макродетализация, пожалуй, любимый прием Леонтьева, который таким образом добивается максимального эффекта присутствия и выстраивает нужный эмоциональный фон. Он обращает внимание не только на исторические детали, но и на мелочи в интерьере, на одежду людей, на их запахи. Дырявые от сигарет занавески, идеально сидящие на руках перчатки из оленьей кожи и даже специфический вкус слюны после рыбного супа — Леонтьев словно не дает нам возможности наблюдать за всем отстраненно.
Макродетализация, пожалуй, любимый прием Леонтьева, который таким образом добивается максимального эффекта присутствия и выстраивает нужный эмоциональный фон.
И тут нельзя не предупредить слушателей (да и читателей) о том, что многие из откровенно физиологических деталей, которые рассказывают о творившихся бесчинствах, кого-нибудь могут шокировать. Кожа на человеке «вскипает» пузырями от огня, а штык-нож оказывается во влагалище женщины, которую только что изнасиловали. Может возникнуть мысль, что эмоциональное восприятие мешает пониманию происходящего; Леонтьев же словно намекает на то, что происходящее все равно не поддается логическому, «трезвому» пониманию, и подобные сцены выглядят не менее объективными, чем любые исторические факты.
Герои романа: кто они?
Но еще больше автора интересуют объемные портреты людей, которые на войне не только выживали, но и строили карьеры. Главный напрашивающийся вывод состоит в том, что никаких выводов не сделаешь: слишком по-разному люди становились теми, кем становились. Эти «несколько дней из жизни» оккупантов и оккупированных дают представление о разлитом в воздухе хаосе и жестокости, но никак не поясняют, как и почему это могло произойти.
В вермахте служили от безысходности, от злобы на свою семью, ради политической карьеры или в угоду своим «научным» интересам (как, например, Ирмфрид Эберль, реализующий программу «эвтаназии» на калеках, а затем и на обычных евреях и цыганах). Евреи переходят на сторону фашистов, становятся охранниками в лагерях ради собственного спасения — а затем обнаруживают в себе садистские наклонности. И тех, и других меняет сама война. Немцы искренне желают процветания Германии, но не переносят кровавых зверств, учиняемых их соотечественниками. Евреи же поражены жестокостью врага, но когда им достается возможность расправиться с ним, устраивают показательные казни.
Документальная основа книги
Многие здешние герои имеют прототипы среди реальных очевидцев описываемых событий, большинству автор оставил настоящие имена. По словам самого Леонтьева, тема его так увлекла, что он стал изучать книги, воспоминания и доступные документы, касающиеся жизни в гетто и организации работы в концлагерях.
Например, детали функционирования концлагеря в Треблинке были почерпнуты из воспоминаний Trap with a Green Fence бывшего заключенного Рихарда Глацара (который умудрился бежать из лагеря на своих двоих). О буднях в еврейском районе Варшавы во время войны много информации накоплено в знаменитом архиве Эммануэля Рингельблюма, который собирал свидетельства с помощью участников подпольной организации «Онег Шабат».
Из этого списка документов можно составить отдельный must-read list для тех, кто хочет больше узнать о Холокосте во время Второй мировой. Протоколы допросов оберштурмбанфюрера СС Адольфа Эйхмана, которого казнили в Израиле только через 15 лет после войны за непосредственное участие в «окончательном решении еврейского вопроса». Книга «Беседы с палачом» Казимежа Мочарского, который уже в камере заключения говорил с Юргеном Штропом, ликвидировавшим варшавское гетто. Мемуары «Среди падающих стен», автор которых Товия Божиковский сам принимал участие в боях евреев с немцами в гетто.
За ярко описанной повседневностью помещены размышления о природе человека, которому политическая дипломатия или элементарная бюрократия могут помешать спасти других людей от смерти.
В конце концов, среди источников Леонтьев называет и рассказы собственного деда, участника ВОВ, эпизод из жизни которого — обойдемся без спойлеров — он тоже обыграл в одной из сцен.
Центральная идея «Варшавы, Элохим!»
«...все перемешалось, взбесилось и спуталось, столкнув людей в кровавой бойне, в многоголосице идей, страхов, шкурных интересов и святых чувств» — эта цитата, наверное, лучший концентрат всего романа и подспудно транслируемых в нем мыслей. За ярко описанной повседневностью помещены размышления о природе человека, которому политическая дипломатия или элементарная бюрократия могут помешать спасти других людей от смерти.
Война распространялась не только на надзирателей лагерей, но и на чиновников, не желавших принимать в свои страны еврейских беженцев, и на евреев из разных религиозных и политических групп, которые из-за внутренних разногласий не желали объединяться для противостояния фашистам. И хоть у этих действий есть формальные объяснения, они необъяснимы с человеческой точки зрения и задним числом выглядят не менее губительными, чем действия фашистов.
Что еще послушать и прочитать по теме
«Красный смех», Леонид Андреев
Не очень известный рассказ Андреева Артемий Леонтьев называет одним из самых впечатляющих в литературе о войне. Война тут, правда, не какая-то конкретная, а война-вообще, без определенных границ, врагов и целей. Все это создает атмосферу глубокой бессмыслицы и потерянности, которую ощущает призванный на фронт главный герой. Его и однополчан мучают галлюцинации, среди них распространяется сумасшествие; в итоге герой продолжает мучиться даже после смерти. Похожий на манифест (как и у Леонтьева) текст о безумии и неукротимости войны.
«Зона интересов», Мартин Эмис
Эмис пишет о буднях одного концентрационного лагеря: немецкие офицеры закрывают окна в домах, спасаясь от непроходимого запаха гари; выясняют отношения со своими женами и насилуют заключенных; спорят с коллегами о том, как оптимально использовать газовые печи. В отличие от Леонтьева, здесь автор максимально сдержан и не дает эмоциям ход, оставаясь бытописателем с холодной головой: обозначенная среда обитания со временем становится для героев совершенно естественной. На протяжении многих лет Эмис изучал Холокост, Гитлера и других высших руководителей СС, однако он не пытается их «понять» (потому что тогда придется «принять»), а лишь смотрит на них со стороны.
«Его повесили на площади Победы», Лев Симкин
Историк Лев Симкин опубликовал уже три книги о Холокосте, последняя из них — о Фридрихе Еккельне, обергруппенфюрере СС, который непосредственно занимался уничтожением евреев, руководил операцией в Бабьем Яре и, например, был автором специальной системы укладывания убитых людей в ямы ради экономии места. Симкин обращается к зарубежным архивам, чтобы рассказать не только о самом Еккельне, но и вообще о том, как СС обеспечивало бесперебойное функционирование раскиданных по Европе концлагерей.
