Эрнст Юнгер серьезно относился к ведению дневников и вдохновлялся чужими эпистолярными талантами: «Начал: письма Геббеля, чтение, которое наряду с его дневниками уже ни один раз поддерживало меня в жизни и придавало силы. На нас всегда благотворно воздействует знание того, что кто-то до нас уже находился на этой галере и держал себя на ней достойно». За годы Второй мировой войны он написал 6 томов дневников под общим названием «Излучения». «Сады и дороги» — самый первый том, созданный в период с начала 1939 года по конец лета 1940-го. Живой журнал происходящих событий, который было бы интересно читать в любом случае, будь он даже типичнейшим из типичнейших дневников обывателя. Но Юнгер не обыватель, а философ, литератор и стилист, так что перед нами крайне необычные записки чуткого человека, улавливающего малейшие «излучения» всего мироздания. Однако прочитать дневники стоит не только поэтому, но еще и по целому ряду причин.
Причина первая: чтобы развить самобытность
Словосочетание «дневниковые записи» часто ассоциируется с современными дневниками или девичьими записками, где поминутное расписание минувшего дня перемежается рефлексией и непременными подробными исследованиями чувств. Эрнст Юнгер пишет в совершенно иной манере. Он изначально предполагает, что его дневник не будет пылиться за семью замками. Как и Франц Кафка, Юнгер может изводить друзей и знакомых чтением огромных отрывков из дневниковых записей, потому что для того они и предназначены. Не для изведения, конечно, а для чтения и изучения другими людьми.
Юнгер логично предполагает, что третьему лицу не нужны его мелкие личные обиды и страдания, поэтому он сосредотачивается на художественном осмыслении окружающей реальности. Никаких рефлексий, никаких голых эмоций, только мысли, сложно сформулированные чувства и происходящие события. Совсем не те дневники, что мы обычно читаем, но в этой самобытности есть своя прелесть. Юнгер создал блестящее стилистическое произведение на стыке жанров, которое мы называем «дневниками» только потому, что другого определения для этого нет.
«24 июня 1940. Мысли об управлении: не существует непризнанных гениев. Каждый находит в жизни соразмерное ему место. Мы рождаемся с точным социальным потенциалом, который и претворяем в жизнь».
Причина вторая: чтобы начать вести читательский дневник
Дневник Юнгера идеально подходит, чтобы создавать по нему подборку книг для чтения. Интересно, как бы она называлась? 20 книг, подходящих для чтения во время окопной войны? 15 философских лонгридов для уютной ночи под свистящими пулями?
Автор дотошно протоколирует все печатные издания, которые ему довелось изучить в том или ином месяце. Можно было бы подумать, что он ведет себя как книжный блогер, но в его заметках — возвращаемся к нашей первой причине! — нет голых эмоций, нет «понравилось или не понравилось, и вот почему». Юнгер кратко записывает выжимки из книг, основные идеи, а не впечатления. Еще чаще он и вовсе не пишет ничего конкретного, кроме названия, но тщательно отмечает собственные мысли, возникшие после прочтения. Это не просто фиксация воздуха и праздные размышления, он нередко возвращается к этим мыслям и сплетает их с новым прочитанным, новым продуманным, новым пережитым. Именно так и работает хороший читательский дневник.
«12 февраля 1939. Так надо читать и прозу: как бы сквозь ажурную решетку».
Слушать книгу
Причина третья: чтобы практиковать осознанность
Если кто и умеет сливаться с природой и чувствовать момент, так это Эрнст Юнгер. Даже самый ярый ненавистник Пришвина и Бианки проникнется его краткими описаниями природы, которые тесно сплетаются с философией и самой жизнью.
«4 июня 1940. Флокс, огненный цветок, когда растет отдельно — непривлекателен, зато множество кустов выглядит роскошно — это и есть гегелевский переход в качество».
Юнгер не упускает случая запечатлеть в словах восходы, закаты, травинки, былинки, жуков, березки и оттенки луны на ночной росинке в чашечке цветка. Но это не выглядит скучным текстом, по которому пятикласснику придется писать изложение, потому что в каждой строчке дневников автор твердо стоит на ногах и напоминает нам, что мы тоже часть природы. Выпрямите спину, вдохните полной грудью, прислушайтесь, принюхайтесь и прочувствуйте момент. Все мы живем только здесь и сейчас, а неведомое завтра — это проблемы и сладкие чаяния уже не нас, а будущих нас. Сейчас же есть только то, что вокруг. Возможно, это просто жуки и травинки.
Юнгер не упускает случая запечатлеть в словах восходы, закаты, травинки, былинки, жуков, березки и оттенки луны на ночной росинке в чашечке цветка.
Читайте также
Причина четвертая: чтобы научиться писать
Зачем нужны школы креативного письма, если есть литераторы, ведущие дневники? Сами все расскажут, все секреты выдадут на-гора, подробно объяснят и примеры приведут. Юнгер не исключение. Он много и часто пишет о творческом процессе и конкретных писательских практиках.
«28 июля 1939. Я же добиваюсь того, чтобы в прозе не было колебаний и поворотов, чтобы она была основательной, прочной. Предложения должны возникать в сознании, как гладиаторы выходят на арену».
«10 сентября 1939. Достаточно посмотреть, каких мук стоит найти единственно верное выражение, чтобы понять, насколько Арес враждебен музам».
«15 января 1940. Все ритмические вещи являются оружием против времени, а именно против него-то мы, по сути, и боремся. Человек всегда борется против могущества времени».
«21 мая 1940. Несмотря на ранний час, я проснулся очень счастливым от осознания того, что гумус, из которого возникает для меня слово, по-прежнему богат неисчерпаемыми возможностями».
В качестве бонуса держите еще и пособие по тайм-менеджменту (в том числе и литературному):
«25 июня 1940. В наши дни нужно обладать невозмутимостью саламандры, если хочешь достичь своих целей. Это особенно относится к чтению литературы и прохождению через благоприятные и некомфортные фазы; если класть по нескольку кирпичей в день, то лет через шестьдесят-восемьдесят можно жить во дворце».
Кстати, сам Юнгер дожил до 102 лет. Чуть-чуть не дотянул до двух дворцов.
Причина пятая: чтобы не впадать в отчаяние в тяжелых ситуациях
Не будем игнорировать слона в комнате и делать вид, что Юнгер в дневниках писал только о прочитанных книжках, травках-муравках и творческом гумусе. Это 39-й и 40-й год. Довольно большой период перед самым началом войны, потом так называемая «Странная война», в которой немцы и союзные войска долго-долго сидели по разные стороны окопов, а затем оккупация Франции. Что же делает в это время немецкий офицер, который сочувствовал режиму идеологически, но в кровожадности отмечен все-таки не был?
В начале 39-го года все может казаться гладким и безоблачным.
«4 апреля 1939. В полдень перекапывал грядки. Посеял редис и купырь. Читал Торнтона Уайлдера».
«11 апреля 1939. Посеял лук, шпинат и майскую редьку. Увидел, что горошины проросли, — к своему облегчению, потому что меня преследовала почти навязчивая идея, что ничего не взойдет».
Но не зря автор называет свой цикл дневников «Излучения». Очень быстро он хватает за хвост все эманации, которые витают в воздухе.
«25 апреля 1939. Политика в эти недели напоминает время непосредственно перед мировой войной».
«19 августа 1939. Пропаганда с ее черно-белыми схемами и монотонным повторением оказывается не чем иным, как разновидностью техники. Зрители, толпой вытекающие из кинотеатра, похожи на массу очнувшихся ото сна людей, а наполненные механической музыкой помещения чем-то напоминают атмосферу опиумного притона».
Начало боевых действий трудно проследить по текстам Юнгера, потому что он находит свое убежище от окружающего мира еще до начала войны. Это так называемое участие неучастия. Он идет на фронт и становится командиром роты, но описывает это как обычную докуку, как если бы бабушка попросила его подсобить с починкой крыши сарая. Война в целом не вызывает у него интереса, он исследует ее с философской точки зрения и терпит лишения, но все это словно происходит за стеклянной стеной. Потому что он не может войну отменить или переделать.
«1 января 1940. Он поведал некоторые детали Польской кампании, которые в иное время, пожалуй, меня б захватили, однако наша способность восприятия событий ограниченна. Кроме того, все вещи, о которых мне приходилось читать и слышать с того берега Вислы, уже давно казались мне лишенными какого-либо исторического значения, словно происходили они в туманных странах с размытыми очертаниями».
Это не бегство от реальности, а признание происходящих вокруг событий и регистрация их под такой же степенью важности, как и все остальное. Так что иногда в дневниках мы можем видеть это причудливое наслоение отстраненно-живописного и отстраненно-ужасного. Ужасы войны не смакуются, но и не замалчиваются.
«10 января 1940. Проходя вдоль колонны, я впервые увидел отмороженное ухо — раковина, словно к ней прилепили круг рыбьего мяса, была окружена белой каймой».
«14 апреля 1940. Сделав настоятельные внушения наводчику, что теперь от него зависит, насколько серьезным окажется наш ответный обстрел, я разрешил открыть огонь. В это мгновение, как по мановению волшебной палочки, с деревьев на той стороне взлетели над куполом две сороки с сияюще-белым и медно-зеленым переливом».
И только прожив, прочувствовав, обдумав все происходящее из самого центра крупнейшей войны, Юнгер позволяет себе какие-то выводы.
«6 июня 1940. Вообще, для войн и судьбоносных катастроф характерно метание из крайности в крайность. Сначала начало боевых действий представляется совершенно невозможным, а затем — неминуемым. Таким образом, мы пребываем в неопределенности до тех пор, пока наконец не грянет гром».
Слушать книгу
Причина шестая: чтобы попробовать свои силы в философии
Если вы прекрасно разбираетесь в философии и легко отличите Витгенштейна от Гегеля по половине абзаца, то эту причину можно смело пропустить. Однако часто читатели художественной литературы побаиваются философских трудов, потому что за ними закрепилась слава скучных, заумных и зубодробительных сочинений, от которых невозможно получить удовольствие. В таком случае полезно почитать что-то вроде дневников Юнгера, чтобы не нырять в философские записи с головой, а лишь попробовать их безбрежный океан закаленным мизинчиком.
Отдельные мысли Юнгера в дневниках хаотичны и рождаются из всего вокруг: из природы, из прочитанных книг, из реальности, из обдумывания прежних заметок. Это самый простой и естественный способ приблизиться к философии и посмотреть, что же это за зверь такой. Даже если не понравится, то можно хотя бы выписать себе в блокнот десяток изящных цитат для статуса в социальных сетях.
«25 апреля 1939. Страх во все времена внушало только одно существо — человек, для которого оружие — дополнительный орган и образ мыслей».
«4 октября 1939. Мы не полностью живем во внешнем мире и не полностью в своем теле — но в один прекрасный день части, какими мы обретаемся внутри и снаружи, суммируются».
«3 ноября 1939. Приходит на ум, что каждый человек является универсумом. Так в наших ближних, в наших родителях, братьях, женах, после прожитых вместе лет и десятилетий вдруг открывается какая-то новая, неизвестная глубина. Правда, чтобы увидеть ее, мы должны измениться и сами — тогда, возможно, в серой массе людей, населяющих большие города, мы обнаружим сокровища, как в неизвестных рудниках Перу».
«6 апреля 1940. Стало быть, в жизни есть свои чудесные моменты майского цветения, о которых даже не подозревает тот, кто знаком лишь с листвой».
«22 мая 1940. Мы, люди, — существа с невидимыми корнями, которые приживаются везде; однако процветаем мы только в соответствующем нашей природе крае».
Может быть, вам, как читателю, удастся проследить тот тонкий момент между явлением внешнего мира и внутренним усилием, когда рождается истинная философия. И красное словцо.
Полезно почитать что-то вроде дневников Юнгера, чтобы не нырять в философские записи с головой, а лишь попробовать их безбрежный океан закаленным мизинчиком.
Читайте также
Причина седьмая: чтобы обращать внимание на сны и подсознание
Анонимные мудрецы из интернета утверждают, что нет ничего скучнее, чем читать описания чужих снов и чужих болезней. Спорное утверждение, если взять литераторские дневники — того же Кафку, да и нашего сегодняшнего героя. Юнгер любил записывать свои сны, но при этом не стремился разложить их по полочкам, но, как и в случае с книгами, пытался поймать в них что-то основное. Например, что-то, что беспокоило его больше всего. В конце концов, сны — это летопись наших беспокойств.
Ведение дневника снов не только хорошая терапевтическая и литературная практика, но и способ определить, что именно наш мозг на уровне подсознания считает важным и нужным для обработки. Иногда это что-то совершенно невообразимое, как в случае со сном Юнгера про жареную утку. Как бы вы проанализировали сон, где несчастный Эрнст хочет съесть аппетитную уточку в хрустящей корочке, но вожделенный деликатес мнет руками какая-то мерзкая старуха, пока корочка совсем не истаивает? Под конец сна старуха засовывает утке под хвост палец с огромным кривым ногтем и утаскивает кусочек лакомых потрошков, так что Юнгеру остается только что-то мятое и неаппетитное. Вот и верь после этого снам и подсознанию.
Причина восьмая: чтобы нейтрализовать ложную память и научиться фиксировать реальность
Если вы все еще не ведете дневники и уповаете на то, что документальных свидетельств вокруг пруд пруди, то самое время задуматься о биологических особенностях нашей памяти. Даже если нам кажется, что мы хорошо помним какое-то событие, со временем оно замыливается, замещается и превращается в нечто совершенно иное. А когда живешь в историческую эпоху, совсем как Юнгер, полезно помнить свои первоначальные мысли и заметки.
Часто мы умны задним числом, и события кажутся нам очевидными, а что-то мы и вовсе забываем. К сожалению, наша память несовершенна, иначе мы бы сошли с ума. Так что задумайтесь о ведении дневника, даже если вы не собираетесь показывать его всему миру, как Юнгер, а будете держать под подушкой и перечитывать только на пенсии в случае крайней скуки.
Слушать книгу
Причина девятая: чтобы приучить себя к чтению дневников
Дневники и письма редко пользуются большой популярностью у широкой аудитории. Фабула скучная, стилистика не та, сюжетные арки малочисленны и проследить их трудно, а главные герои не всегда интересны. Но очень часто столь расхожее мнение о дневниках и прочих записках и заметках основано на одном-двух неудачных опытах из школьного периода.
Дневниковая литература разнообразна и многогранна. Иногда совершенно неинтересная нам личность пишет такие интересные дневники, что можно до утра зачитаться и судорожно искать кнопку «поставить лайк» прямо посреди бумажной книги. Нужно только пробовать и искать. Эрнст Юнгер — хороший вариант попробовать что-то новое в дневниках, если раньше они вас не привлекали, потому что он необычный и легко читается. Впрочем, он тоже может вас разочаровать. Значит, вы просто еще не встретили своего дневниковода.
Фотография: unsplash.com
