Гражданская война в США в романе Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»
Как однажды сказала Вирджиния Вульф, романом может считаться только тот текст, где описана женщина. Книга Маргарет Митчелл этому постулату отвечает целиком и полностью. «Унесенные ветром» — это в равной степени и историческое полотно о 12 годах Гражданской войны между северными и южными штатами Америки, и история о долгом пути Скарлетт О’Хары к самой себе. Над текстом Митчелл работала тоже немало — 10 лет. Она начала писать роман с конца, несколько лет сочиняла разрозненные главы и долго не могла определиться с завязкой и экспозицией. Это считывается в тексте, так как связи между эпизодами зачастую очень схематичны.
К примеру, Батлер появляется на празднике Уилксов как резонер из классицистических пьес и сразу заявляет: «…у нас есть только хлопок, рабы и спесь. Это не мы их, а они нас разобьют в один месяц». А потом его циничную речь почти дословно цитирует Эшли в письме жене. Но эта глава была написана раньше эпизода барбекю у Уилксов, и это чрезвычайно интересно. Так что, читая роман, можно не только узнавать страницы истории, но еще и раскрывать стратегию письма Митчелл, ход ее мысли, осуществлять «деконструкцию» самого творческого процесса. Собственно, отчасти поэтому популярность книги даже в эпоху постмодерна не упала.
Правда, стоит сказать, что — это как раз к вопросу о субъективности истории — в эпоху движения Black Lives Matter роман «Унесенные ветром» воспринимается неоднозначно и общество медленно начинает пересматривать свое отношение как к самому тексту, так и к его экранизации.
История крестовых походов на Польшу в романе Генрика Сенкевича «Крестоносцы»
Описывая историю нападения рыцарей Тевтонского ордена на Польшу, Сенкевич, строго говоря, далек от объективности. Крестоносцев он показывает как воплощение алчности и зла, они приносят только разрушение и смерть. Это объясняется тем, что роман писался в очередной непростой для Польши момент.
В конце XIX века территория государства была разделена между рядом стран, которые мечтали, чтобы местное население забыло о своей культуре. Поэтому Сенкевичу было так важно поддержать национальный дух. Он придумал историю о доблестном рыцаре Мацько и его племяннике Збышко не только для того, чтобы напомнить своему народу о вере в добро и о силе духа, но и чтобы убедить, что в истории страны действительно могли быть такие смелые герои.
Читайте также
Гражданская война в романе Михаила Булгакова «Белая гвардия»
Многие из тех, кто пережил войну, говорят: на фронте думаешь больше о тех, кто остался дома, чем о себе. Гражданская война на страницах романа Булгакова происходит не в окопах, а за дверьми квартиры Турбиных, и это как будто лишь добавляет тексту пронзительности. Здесь нет картин окровавленных трупов или свиста пуль, здесь только страшно тикающие в гостиной часы и неизвестность, которая накрывает страну, как пепел во время пожара.
Булгаков, используя собственные воспоминания о Киеве, написал роман о непрекращающейся войне без победителя, о крушении старого мира и наступлении нового, о чудом сохранившемся в этом хаосе доме-приюте с «кремовыми шторами» и «лампой под абажуром». Если Чехов в «Вишневом саде» только предчувствует приход нового мира, то Булгаков уже описывает процесс его вторжения в жизнь людей.
Для них дом оказывается спасительным ковчегом: здесь стоят «лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской Дочкой». Проблема только в том, что жизнь, о которой рассказывается в этих пропахших шоколадом книгах, уже умерла. Все рассыпается под натиском новой эпохи, исчезая, как надпись на печке Турбиных «Леночка, я взял билет на Аиду. Бельэтаж № 8, правая сторона», которую к концу романа уже едва можно разобрать: «…Лен… я взял билет на Аид…».
Война 1812 года в романе Льва Толстого «Война и мир»
На один из главных романов русской литературы во многом повлияла французская проза: например, для описания батальных сцен Толстой опирался на прозу Стендаля, а в работе над общим замыслом ему помогли «Отверженные» Гюго. Но «Война и мир» не стала бы выдающимся произведением, если бы состояла из сплошных заимствований. Так случилось, что, по выражению Виктора Шкловского, «Толстой хотел написать один роман, а написал другой».
В процессе работы над текстом изменились его воззрения на историю и подход к развитию литературных героев. Каждый из них проходит свой путь к пониманию истины, любви, долга и чести. Исторические персонажи представляются не декоративными фигурами, а объемными личностями, поступки которых понятны читателю точно так же, как и действия вымышленных персонажей. Отказ от идеализации героев — характерная черта «Войны и мира». Толстой не скрывает «дурных мыслей» персонажей: в князе Андрее — надменности и жажды славы, в Пьере — медлительности и готовности быть ведомым, в Наташе — инфантильности.
Этот авторский подход создает ощущение объективного взгляда на происходящее. В романе нет ни резких насмешек над французскими солдатами, ни псевдопатриотического восхваления российской армии. Толстой с глубоким пониманием человеческой сущности наблюдает за жизнью как таковой, где на ход истории влияют не только большие события, но и поступки каждого отдельного человека.
Читайте также
Первая мировая война в романе Эриха Марии Ремарка «На западном фронте без перемен»
Несмотря на то что Первая мировая война по масштабам уступала Второй, ее последствия для мира были не менее ужасными. И дело, конечно, не в количестве жертв, а в том жестоком опыте, который получили юные мальчишки, попавшие на фронт. Поколение романтиков вмиг превратилось в «потерянное», когда осознало ужасы войны. Ремарк пишет об этом не голословно, потому как сам побывал в солдатской шинели и получил ранения.
Близость смерти и выученное «умение убивать» стали травмой для каждого человека, вернувшегося домой. Никогда прежде людям не становилась столь очевидной простая истина: правители государств едва ли ценят жизни своих подданных, а геополитические интересы для них превыше всего остального. Впрочем, этот урок так и остался невыученным, ведь вслед за Первой мировой войной началась и Вторая. Наверное, именно поэтому надо снова и снова возвращаться к романам, подобным ремарковским, и проделывать «работу над ошибками», осознавая важность каждой жизни.
Дух средневековья в романе Умберто Эко «Имя розы»
Если Толстой доказал, что исторический роман может быть философским, то Эко виртуозно демонстрирует, как философский роман можно превратить в детективную историю. Фабула проста: главным героям, ученому-францисканцу Вильгельму Баскервильскому и его юному ученику Адсону Мелькскому, нужно расследовать гибель некоего Адельма Отрантского, монаха бенедиктинской обители. Однако этот сюжет, хоть и любопытный, служит как будто лишь поводом для повествования о мистическом Средневековье.
«Имя розы» — полноценная экскурсия в «Темные века»: с энциклопедическими сведениями о монастырях и их укладе, с описанием религиозных течений того времени, с борьбой папского престола с королевской властью, с рассуждениями о символах веры и многом другом. В общем, настоящее теологическое исследование, ловко спрятанное в детективе.
Фотография: www.pexels.com
