«Моя гениальная подруга», Элена Ферранте
Первый роман из цикла «Неаполитанский квартет» Элены Ферранте погружает нас в неблагополучные 1950-е: запыленный, бедняцкий район Неаполя, в котором взрослеют главные героини, таит в себе немало опасностей и едва ли предвещает долгую счастливую жизнь.
Впрочем, подругам детства — застенчивой отличнице Лену и даровитой, бесстрашной Лиле — выпадает шанс на иной, неординарный сценарий: суметь бы удержаться на плаву. Драки с одноклассниками, соседские пересуды, нищета и подстерегающее безумие — реальность не дает героиням спуску. Даже дружба их представляет собой гремучую смесь из мстительности и влечения, ревности и тревоги; мучительное, завораживающее соперничество, задающее тон всему повествованию.
«Она верила, что делает что-то важное и необходимое, зато у меня не было ни единой причины находиться там, кроме одной: идти за Лилой. Мы медленно приближались к самому страшному из наших тогдашних кошмаров, мы поднимались навстречу своему страху».
«Июнь», Дмитрий Быков
Трехчастный роман Дмитрия Быкова исполнен предчувствием неизбежного: в стране вот-вот разразится буря. Сюжет «Июня» принадлежит фантасмагорическим, удушливым тридцатым — миру, в котором едва ли удастся сберечь свою прежнюю жизнь.
Так, первая из историй посвящена скомканной судьбе двадцатилетнего поэта Миши Гвирцмана, исключенного из легендарного ИФЛИ. Случайный эпизод — неумелый флирт с однокурсницей Валей Крапивиной — оборачивается чередой абсурдных перемен: Валин донос о якобы домогательстве лишает героя привычных, освоенных обстоятельств. Чтобы «исправиться и осознать», Миша устраивается санитаром в больницу и заводит многообещающие знакомства, однако непреодолимая, утомительная тяга к той, что его подставила, не дает поэту выбраться из ситуации невредимым.
«Я смотрю на все, как будто оно предназначено быть моим, а оно чужое: и этот лес, и эта река, и эта чужая комната в санатории, и Валя Крапивина. На один миг все это мое, а больше — уже никогда».
«Город женщин», Элизабет Гилберт
Искристый и легкий, как «бокал шампанского», новый бестселлер Элизабет Гилберт оставляет долгое послевкусие. Сюжет романа разворачивается в Нью-Йорке 1940-х: этот город становится своего рода университетом для девятнадцатилетней Вивиан Моррис, переехавшей на Манхэттен к тете Пег — владелице маленького театра «Лили».
Непосредственная и наивная, главная героиня попадает в круговорот ослепительных, сбивающих с ног событий. Будь то вечеринки с красоткой Селией Рэй, роковое знакомство с актером Энтони, оглушительная премьера той самой пьесы или первые дни войны — взрослой жизни Вивиан обучается на ходу и совершает немало промахов. Так, одна досадная ошибка лишает ее любимой работы в театре и превращает и без того напряженные отношения с братом в клубок травмирующих переживаний.
«Юность — недолговечное и невосполнимое сокровище, так какой смысл его беречь? Существует лишь один правильный способ провести юность, Вивиан, — растратить ее без остатка».
«Калечина-Малечина», Евгения Некрасова
Одиннадцатилетняя Катя, главная героиня романа Евгении Некрасовой, взаимодействует с миром опасливо и пугливо: слишком уж жестоким и несчастливым кажется пространство снаружи. Так, школа напоминает скорее тюрьму, в которой «невыросшим» нравится ее задирать (а единственная подруга Лара не заступается); в маленькой задрипанной квартире можно побыть собой только ночью — когда родители уже спят.
Неуклюжая и взлохмаченная, Катя не живет, а скорее терпит свою тоскливую жизнь: «катится-колошматится» в ожидании чего-то «хорошего». Когда «плохое» достигает апогея, героиня знакомится с Кикиморой, живущей за кухонной плитой... Кажется, эта встреча может изменить Катину жизнь навсегда, но приключения этого удивительного тандема едва ли гарантируют хеппи-энд.
«Больно всегда становилось не сразу, а после, когда казалось, что в ударенном месте под кожей поселилась горящая муха, которая бьется, чтобы вырваться наружу. А еще страшно было от ожидания новых мух».
«Земля», Михаил Елизаров
Новый тяжеловесный роман букеровского лауреата посвящен «осмыслению русского танатоса»: в центре повествования — «приземленная», полная экзистенциальных прозрений жизнь Володи Кротышева, последовательно постигающего премудрости похоронного дела.
Игра на детсадовском «кладбище», рытье могилы во время службы в стройбате, созерцание надгробия на картине, ежедневный ритуал с заведением «биологических часов» — всякий эпизод романа подчиняется очевидному предназначению героя. Даже влюбленность в Алину, пассию сводного брата, владеющего похоронным бизнесом, не обходится без намеков на потустороннее: так, хитроумная девушка, чьи манипуляции с ходу не разгадаешь, становится еще одним проводником Володи в мертвецкий мир.
«В одной из постельных бесед Алина между делом помянула некую психологическую теорию, утверждающую, что любимая сказка из детства закладывает жизненный сценарий. Готов согласиться, но с небольшой поправкой: не сказка, а игра; и не любимая, а та, в которую принудили играть».
