Первое, что сразу следует сделать, говоря о Шекспире, — опровергнуть небылицы и легенды. Да, Шекспир реально существовал и сам написал все свои пьесы. Хотя, конечно, не без сторонней помощи. Сложно стать гением сначала английского, а затем и общемирового театра без чьей-либо помощи.
Немного биографии
Впервые мир узнал о Шекспире 26 апреля… хотя, может, и 23-го… а возможно, даже раньше… Но точно в 1564 году, когда он был крещен в небольшом спальном городке Стратфорд-на-Эйвоне.
Его отец Джон был перчаточных дел мастером и неплохо стоял на ногах. Джон занимал ряд гражданских должностей, а в какой-то момент имел даже работу мечты — был дегустатором эля — и в конечном итоге стал мэром. Вот что такое блистательная политическая карьера!
Жена Джона Мария была дочерью достаточно богатых землевладельцев. У Шекспира было четверо младших братьев и сестер, все из которых благополучно встретили старость, за исключением одного — Эдмунда, который был актером и умер в 27 лет.
В возрасте 6-7 лет Шекспир начинает посещать Стратфордскую гимназию, где большая часть предметов преподавалась на латыни. Тогда же Шекспир почти наверняка прочитал гениев античной драмы — комедии Плавта и трагедии Сенеки, следы которых в его творчестве находятся без труда.
Мир ничего не слышит о нем вплоть до 1592 года, когда он вдруг объявился уже в статусе популярного актера, автора нескольких пьес, и люди «троллят» его, называя «Shake-scene»
Некоторые ученые считают, что Шекспир бросил школу в 13 лет, другие — что в 15. Одни говорят, что он начинал работать мясником, другие — что его нанял собственный отец. Но доподлинно известно одно. В 1582 году он женится на Энн Хэтэуэй (нет, на другой Энн Хэтэуэй!), которая на 8 лет его старше и на 6-м месяце беременности.
Так в 1583-м году на свет появляется первая дочь Шекспира — Сюзанна, а полутора годами позже близнецы — Джудит и Гамнет. Да-да, именно Гамнет!
Почти сразу после рождения близнецов Шекспир в один из дней внезапно переезжает в Лондон. И никто до сих пор не имеет ни малейшего представления почему. По одной из версий, он бежал в Лондон из-за инцидента с незаконной охотой на оленя. Согласно другим слухам, он присоединился к труппе бродячих артистов. Но мир ничего не слышит о нем вплоть до 1592 года, когда он вдруг объявился уже в статусе популярного актера, автора нескольких пьес, и люди «троллят» его, называя «Shake-scene». Примерно в это же время, в возрасте 11 лет, умирает один из близнецов. Кто бы вы думали? Конечно, Гамнет!
Сложное выдалось время. Театры по всему Лондону начинают закрываться из-за чумы, и Шекспиру остается только писать стихотворения. Именно в этот период он пишет очень, очень и просто очень длинные свои стихотворения.
Чуть позже театры вновь открывают, и Шекспир присоединяется к одной из самых известных на тот момент театральных трупп Англии «Слуги лорда-камергера» в качестве актера, драматурга и даже акционера. К 1597 году Шекспир сколачивает достаточное состояние, чтобы купить второе по привлекательности местечко в Стратфорде-на-Эйвоне, и уже в 1611 году возвращается в родной город. И опять никто не знает почему.
А в 1616 году, в возрасте 52 лет, он умирает. Его надгробная эпитафия на латыни гласит примерно следующее: «Пилос в суде, Сократ в гениальности, Марон в искусстве. Земля хоронит (его), народ стенает, Олимп обладает (им)», а затем следует стихотворение, которое в русском переводе звучит примерно так:
Стой, путник, удели время на твоем пути,
Прочитай, если можешь, кто здесь положен.
Это могила Шекспира, с которым умерла вся природа!
Ничто не украшает камня лучше сего имени,
Так как высокий смысл его произведений
Подчиняет ему живое искусство.
Шекспир и авторское право
Итак, в этой, казалось бы, довольно обычной биографии есть один вопрос, который послужил поводом для всех многочисленных легенд и небылиц. Каким, собственно, образом Шекспир вдруг стал драматургом?
Ответа на этот вопрос нет. Возможно, виной всему пагубное влияние бродячих театральных трупп, которые активно выступали в его родном городе, когда он был еще ребенком. Но если предположить, что он действительно провел все то время, когда о нем не было слышно, примкнув к компании бродячих артистов, то это бы быстро познакомило его и со всеми видами пьес, и тремя-четырьмя техниками постановок этих пьес, которые господствовали в английском театре того времени. Да, сегодняшним разнообразием театр эпохи Ренессанса похвастаться не мог. Сочинительство пьес не было престижным занятием в елизаветинской Англии. Однако за эти десятилетия было написано невероятное множество пьес, так как многие авторы и зрители испытывали неутолимый голод новизны.
Отдельное сооружение театров, предназначенных исключительно для театральных постановок, воспринималось совершенной новинкой. В этих театрах еще физически не существовало какого-либо «репертуара», который можно было бы годами эксплуатировать. И в результате абсолютно каждая театральная компания требовала для себя новые пьесы каждые две (!) недели.
Шекспир сколотил свое состояние совсем не написанием пьес, а в качестве акционера театральной компании. Его основной источник дохода состоял не из авторских гонораров.
Из-за таких требований написание пьес было процессом коллективным и оставалось таким с самого первого и до самого последнего дня карьеры Шекспира. Иначе говоря, Шекспир активнее многих прибегал к подобной коллективной «поддержке».
Хотя у драматургов в те годы и существовала какая-никакая возможность зарабатывать, многие из них часто были заняты на нескольких сторонних работах и проектах. В частности, Шекспир сколотил свое состояние совсем не написанием пьес, а в качестве акционера театральной компании. Его основной источник дохода состоял не из авторских гонораров. Большинство произведений даже не были никогда опубликованы, а те, что были, продавались в дешевых буклетах, составленных из кусков низкокачественной бумаги, отпечатанной с разных сторон восемью страницами книги и сложенной в несколько раз, чтобы принять вид четырех двусторонних страниц, — некое подобие сегодняшних газет, получившее из-за своего внешнего вида название «кварто».
Многие из этих буклетов были основаны на «пиратских» копиях, полны неточностей, ошибок, забытых кусков и вариаций на оригинальный текст. Такие публикации Шекспира вошли в историю как «плохое кварто». Хотя некоторые из них были предельно точны и сегодня известны как «хорошее кварто» соответственно.
Иногда могло случиться и такое, что опубликованными оказывались сразу несколько версий одной пьесы. Например, одно из кварто с «Гамлетом» гласит: «Быть или не быть. Вот в чем суть» вместо знаменитого «Быть или не быть. Вот в чем вопрос».
Кварто обычно публиковались анонимно, но, даже если имя автора на них каким-то чудом возникало, тот не получал за свои тексты никаких денег. Технически авторское право еще не было изобретено и не будет работать в последующие сто лет.
В 1623 году, спустя 7 лет после смерти Шекспира, два актера из театральной компании «Слуги короля», John Heminges и Henry Condell, решили собрать и опубликовать шекспировские произведения в едином авторитетном издании, чтобы почтить память своего друга.
Роскошный том, известный сегодня как «Первый фолио», включил в себя 36 пьес Шекспира, разделенных на комедии, исторические пьесы и трагедии.
Их роскошный том, известный сегодня как «Первый фолио», включил в себя 36 пьес Шекспира, разделенных на комедии, исторические пьесы и трагедии. Туда вошли и «Два знатных родича», и «Перикл», которые изредка встречаются сегодня, а также «Карденио» — единственная пьеса Шекспира, которая безвозвратно утеряна.
Ранний Шекспир и исторические пьесы
Давайте внимательно рассмотрим исторические пьесы, потому что именно они были самыми ранними из всех, что писал Шекспир: «Король Иоанн», «Ричард II», «Эдуард III», две пьесы про Генриха IV, одна про Генриха V, три про Генриха VI и «Ричард III». Много позже их ряды пополнит «Генрих VIII». За исключением «Короля Иоанна» и «Эдуарда III», все приведенные исторические произведения Шекспира описывают возвышение Тюдоров — королевского дома Елизаветы I, действующей королевы в годы начала Шекспиром своей карьеры, что было весьма предусмотрительно.
Но почему именно эти пьесы называются историческими, а не, скажем, гораздо более известные публике «Юлий Цезарь», «Макбет» или «Цимбелин»?
Вопрос этот спорный. Границы предельно размытые. Они были созданы именно редакторами «Первого фолио», а не самим Шекспиром. Но, как выразился ученый Лили Кэмпбелл, «трагедия связана с поступками людей, которые рассматриваются в философии с позиции этики, а исторические пьесы — с поступками людей, которые рассматриваются в философии с точки зрения политики». Таким образом, «Ричард II» действительно является исторической пьесой, поскольку в ней речь идет о поражении Ричарда при защите Болингброка. А «Макбет» — трагедия, так как освещает личные конфликты Макбета.
Историческая пьеса — это патриотическое упражнение, которое возвышает величие и сочувствует страданиям прошлого, не касаясь вопросов о Божьем провидении.
Так в чем же смысл исторических пьес?
Говоря прямо, историческая пьеса — это патриотическое упражнение, которое возвышает величие и сочувствует страданиям прошлого, не касаясь вопросов о Божьем провидении. В некотором смысле историческая пьеса была придумана, чтобы держать людей вместе, как эдакая агитпропагандистская «скрепа». Был 16 век, люди еще наивно верили в необходимость «скреп».
Другой английский драматург времен Шекспира, Томас Хейвуд, в своей работе «Апология актеров», написанной в 1612 году, отмечал, что исторические пьесы «написаны с одной целью — научить подчиняться своему королю и показать людям безрадостный конец таких процессов, как волнения и восстания, демонстрируя им на контрасте процветание в послушании и увещевая их на верность». Иначе говоря, мораль таких пьес сводится к простому — «не начинайте восстаний, их и не будет».
Однако Шекспир не так прост. Пара его пьес все же посвящена людям, которые узурпируют трон и становятся королями, так что его работы вряд ли можно считать оплотом осуждения бунта и воспевания божественного права правителей. Ранние критики утверждали, что Шекспир активно поддерживал распространение тюдорского культа, но позже отмечали, что он касался и более реакционных тем.
Мы по-прежнему не знаем всех обстоятельств того, где и когда Шекспир вдруг стал писателем. Однако его ранние работы указывают на то, что сначала он берется за только возникший жанр исторической пьесы и начинает формировать его в нечто более захватывающее и амбициозное. Он привносит в него восхитительную поэтику, проникновенные прозрения, забавные сцены того, как убивают людей. В бочке с вином, например. Беспроигрышный вариант! Кровь и вино! Знает, что нужно людям!
Пришло время увидеть, как подобные сцены переросли в нечто большее — знаменитые шекспировские трагедии.
Трагедии Шекспира: горы трупов и бездарно переигрывающие артисты
Древние греки в своих трагедиях старались все насилие оставлять за сценой. Зрителям его не показывали. Те о нем либо догадывались, либо им вкратце пересказывали, какие ужасные события произошли, и демонстрировали уже последствия. Что ж! Шекспир пошел кардинально другим путем, полным отравлений, удуший, колотых ран и запекания людей в пироги. В очередь, триллеры о маньяках! Пришло время познакомиться с самыми невероятными сценами убийств. А попутно раскрыть все условности елизаветинской драмы.
Итак, из-за принятия в Англии закона о запрете бродяжничества артисты начали организовываться в компании, называемые в честь того или иного высокопоставленного покровителя («Слуги лорда-адмирала», «Слуги лорда-камергера» и прочее в таком духе). В основном такие труппы выступали в специально построенных для сценического исполнения пьес домах. Однако когда эти дома на некоторое время решили закрыть из-за распространения чумы, артистам вновь оставалось лишь путешествовать по стране.
Сам Шекспир был не только драматургом и акционером. Он также являлся актером. Доподлинно нам неизвестны роли, которые он играл, но ходят слухи, что как-то он лично выходил на сцену в роли призрака — знаменитой тени отца Гамлета.
Каждая театральная компания в Англии той эпохи состояла в среднем из 8‑12 акционеров, 3-4 детей (разумеется, только мальчиков, никаких женщин на сцене), нескольких нанятых актеров, небольшого количества музыкантов и пары работников, которые бегали по сцене со скудным эквивалентом современной бутафории.
У каждого из актеров, как правило, была своя специализация. Одни играли преимущественно королей. Другие — королев (да-да, их тоже играли мужчины). И было даже несколько типажей шутов, хулиганов и «умных шутов».
Сам Шекспир был не только драматургом и акционером. Он также являлся актером. Доподлинно нам неизвестны роли, которые он играл, но ходят слухи, что как-то он лично выходил на сцену в роли призрака — знаменитой тени отца Гамлета.
Однако даже самая узкая специализация была очень взыскательна к артистам. От них требовалось делать куда больше, чем просто на своей органике транслировать очередной привычный образ в слегка изменившихся обстоятельствах. Артистам приходилось много петь, танцевать и… сражаться на настоящих мечах! А мальчишкам еще и запоминать объемные реплики, что многим детям даже в наше время дается гораздо сложнее любых сражений.
Заучивание текстов ролей в то время было серьезным испытанием и для взрослых актеров. Вот как проходил их день. Каждое утро они проводили, запоминая новую пьесу. А после обеда выходили на сцену, чтобы выступить со старой, выученной ранее. Да, начинает появляться репертуар, и в результате у одного артиста могло быть до нескольких пьес в активе, которые он исполнял вечерами, и еще пара новых, которые он разучивал по утрам (напомню, что новые пьесы выходили практически раз в две недели).
Более того, у одного актера в порядке вещей могло быть сразу несколько ролей в одной пьесе, если по замыслу драматурга действующих лиц оказывалось больше, чем актеров в труппе. Особенно такие трудности поджидали именно молодых мальчишек, которым по физиологическим причинам автоматически доставались все женские роли с их огромными, многостраничными и полными сомнений монологами.
Артистам приходилось много петь, танцевать и… сражаться на настоящих мечах! А мальчишкам еще и запоминать объемные реплики, что многим детям даже в наше время дается гораздо сложнее любых сражений.
Как вы понимаете, с таким насыщенным графиком в то время актеры не тратили много времени на размышления о мотивах своих героев и вживание в образ.
Более того, у актеров даже не было полного текста всей пьесы. Часто им выдавали только страницы с их строчками и довольно общими подсказками, как эти строчки лучше преподнести. Главной же актерской задачей было именно выучить эти строчки и просто прочесть их со сцены. При этом ни в коем случае не переигрывая.
Мы не можем уверенно утверждать, ненавидел ли лично Шекспир переигрывания, но вот что на эту тему он сказал устами Гамлета, который в третьем акте обращается к бродячим артистам:
«Произносите монолог, прошу вас, как я вам его прочел, легким языком; а если вы станете его горланить, как это у вас делают многие актеры, то мне было бы одинаково приятно, если бы мои строки читал бирюч. И не слишком пилите воздух руками, вот этак; но будьте во всем ровны, ибо в самом потоке, в буре и, я бы сказал, в смерче страсти вы должны усвоить и соблюдать меру, которая придавала бы ей гладкость. О, мне возмущает душу, когда я слышу, как здоровенный, лохматый детина рвет страсть в клочки, прямо-таки в лохмотья, и раздирает уши партеру, который по большей части ни к чему не способен, кроме невразумительных пантомим и шума; я бы отхлестал такого молодца, который старается перещеголять Термаганта; они готовы Ирода переиродить; прошу вас, избегайте этого».
Грубо говоря, Шекспир призывает актеров не орать и удерживаться от обильного жестикулирования. Просто произносить слова, и если уж очень нужно эмоционировать, то делать это с максимально возможной элегантностью.
Уличный елизаветинский театр был, по сути, уменьшенным вариантом греко-римского амфитеатра. У него была сценическая зона и небольшое помещение для переодевания актеров за ней. По кругу от сцены располагались ярусы со стульями, а внизу перед сценой — некое подобие ямы, где за копейки самые малообеспеченные слои общества могли стоя смотреть пьесу. Пьесы исполнялись не вечером, а днем, после обеда, чтобы использовать естественное освещение. Это был век до изобретения софитов, микрофонов и беспроводной гарнитуры. Поэтому актеры сталкивались с нетривиальной задачей: они должны были декламировать текст так, чтобы его было слышно в самой удаленной точке верхнего яруса, но при этом не переходя на крик.
Сама сцена была голая. За исключением крупной мебели, без которой сложно обойтись. В частности, таковыми являлись трон или кровать. Поэтому, чтобы сделать пьесу еще и визуально интересной, актерам, лишенным возможности обильно жестикулировать, оставалось опираться лишь на роскошные костюмы и ручной реквизит. Однако никакими глубокими символизмом и образностью, которые встречаются в японском театре, этот реквизит наделен не был. Если у актера в руке был веер, то с вероятностью в 100% он его использовал для того, чтобы обмахивать себя.
Актеры сталкивались с нетривиальной задачей: они должны были декламировать текст так, чтобы его было слышно в самой удаленной точке верхнего яруса, но при этом не переходя на крик.
Существовало также несколько спецэффектов. И все они были устроены на основе огня. А театры того времени, как несложно догадаться, делались из дерева, что добавляло совсем простым эффектам солидную долю напряженности.
По сути, Шекспир взял греческие трагедии, приправил их средневековыми пьесами жанра моралите, дополнил более ранними формами трагедий елизаветинского театра и создал совершенно новый жанр. Наибольшее влияние на Шекспира оказал, конечно, Сенека. Первая трагедия Шекспира носит название «Тит Андроник» и практически цитирует события из трагедии «Фиест» Сенеки.
Однако тут следует оговориться, что с точки зрения жанра трагедия — довольно гибкий термин. На «комедии», «исторические пьесы» и «трагедии» свои пьесы поделил не сам Шекспир, а составители «Первого фолио», изданного уже после смерти драматурга. При жизни Шекспира такое разграничение было куда более размытым. Например, кварто с «Гамлетом» было опубликовано как «Трагическая история Гамлета», что еще кажется довольно прозрачным. Но в то же время историческая пьеса «Ричард III» вышла в кварто как «Трагедия короля Ричарда III», что уже начинает сбивать с толку. «Король Лир» же вообще появился в кварто как «История истинной хроники жизни и смерти Короля Лира и трех его дочерей», что однозначно выглядит как историческая пьеса, хотя таковой нисколько не является.
Из-за подобной путаницы и возникло условное разделение.
Трагедия у Шекспира — это пьеса, которая заканчивается большим несчастьем и не посвящена кому-то из реально живших недавних королей. Как и другие пьесы Шекспира, его трагедии — это смесь прозы и стихов. Хотя рифмованные фрагменты здесь часто слишком тяжелы для стихотворной формы. Язык же в трагедиях у Шекспира куда более богатый, чем в комедиях. И, как и в греческой традиции, трагедии у Шекспира — настоящие экшен-триллеры, полные пророчеств, предсказаний и призраков.
Трагедия у Шекспира — это пьеса, которая заканчивается большим несчастьем и не посвящена кому-то из реально живших недавних королей.
Главной отличительной чертой трагедий Шекспира является то, что он выстраивает связанные друг с другом конфликты между свободой воли, индивидуальным желанием и общественным благом.
А как же нелепые неузнавания и абсурдные откровения, которыми полны римско-греческие трагедии? О, не волнуйтесь, они тоже в основном сохраняются. Как сохраняется и гамартия, выведенная Аристотелем в его «Поэтике», — трагический изъян характера главного героя трагедии либо его роковая ошибка, которая становится источником нравственных терзаний и чрезвычайно обостряет в нем сознание собственной вины, даже если вина эта, по современным меркам, отсутствует.
Однако есть у Шекспира в трагедиях и совершенно новые, привнесенные исключительно им особенности.
Во-первых, в шекспировских трагедиях очень много смешных сцен и фрагментов. И объяснение тому довольно тривиальное. Актеры из шекспировской труппы, чье амплуа было играть «комичных шутов», в то время сильно ценились зрителями и были своего рода звездами. Поэтому Шекспир, чтобы задействовать их и привлечь интерес самой широкой публики, активно писал под них сцены даже в самых трагичных пьесах.
Как впоследствии заметил легендарный английский литературный критик и поэт эпохи Просвещения Сэмюэл Джонсон, каждая работа Шекспира отличается «перестановкой серьезности и веселости, посредством которой мозг расслабляется в одно время, а затем будоражится в другое». Почти как блокбастер от Marvel!
Другое характерное отличие шекспировских трагедий — это, конечно, его величество грех. Персонажам недостаточно беспокоиться о том, что их поступки будут означать на земле, они куда больше задаются вопросом, будут ли прокляты в загробной жизни.
Но главное новшество Шекспира — это в первую очередь его кропотливая работа над трагическими персонажами. Герои греческих трагедий тоже были хорошими людьми, которые проходили некие метаморфозы, но ни Орест, ни Эдип, ни Пенфей не сравнятся с Гамлетом, Отелло, Антонием и Клеопатрой по сложности. Философ Гегель как-то заметил, что самая большая новация Шекспира заключается в том, что он закладывал тезу и антитезу в одного персонажа.
Философ Гегель как-то заметил, что самая большая новация Шекспира заключается в том, что он закладывал тезу и антитезу в одного персонажа.
Действительно, никто не создавал столь радикального внутреннего уклада героев, как Шекспир в своих трагедиях. Это отличает его от всех авторов, живших до него, и от его современников.
В большинстве трагедий авторов елизаветинской эпохи герой, одержимый местью, по ходу развития сюжета просто становился все более и более злым и зловещим, что, конечно, имело определенную логику. Но Шекспир никогда не позволял героям в порыве мести дегуманизироваться. Его персонажи никогда не утрачивают человечность. Они думают, сомневаются, спрашивают, пытаются понять, правильно ли действуют и есть ли альтернативы. Из-за этой особенности мы до сих пор не перестаем «ощущать» героев трагедий Шекспира. И, словно по спирали, зрительское эмоциональное сопереживание делает его персонажей еще более несчастными, ужасными и великими одновременно.
Комедии Шекспира: эмпатия, феминизм и печальные шутки
«Кто там? Сто грамм!», первые шутки про «твою мамку», мальчики, переодетые в девочек, переодетых в мальчиков, — мир шекспировской комедии удивительно парадоксален и многообразен.
Очередной важный факт, который необходимо знать о Шекспире, заключается в том, что, когда он не убивал всех своих персонажей с различной степенью кровожадности, он писал комедии, полные искрометного юмора.
Комедии, возможно, самый сложный жанр у Шекспира. Наряду с известными «Сон в летнюю ночь» и «Как вам это понравится» в эту категорию также входят так называемые проблемные пьесы и трагикомедии. И понять, является ли та или иная пьеса Шекспира комедией или нет, — гораздо труднее, чем кажется.
С уверенностью мы можем утверждать, что шекспировская комедия — это пьеса, которая не опирается на реальные исторические события и при этом заканчивается счастливо. Хотя «счастливо» — очень относительный термин. Особенно когда речь идет о Шекспире.
Так что точнее будет сказать: если в финале пол не усеян мертвыми телами — это, вероятно, комедия. А если действие заканчивается свадьбой, то это уж точно комедия.
С уверенностью мы можем утверждать, что шекспировская комедия — это пьеса, которая не опирается на реальные исторические события и при этом заканчивается счастливо.
В этом жанре у Шекспира царит разнообразие на любой вкус — от легкомысленной и наполненной фарсом «Комедии ошибок» до горьковатой и меланхоличной «Зимней сказки» и неуютных, но все еще забавных «Меры за меру» и «Венецианского купца». А в комедиях «Сон в летнюю ночь» и «Двенадцатая ночь» все действие уже вращается вокруг тем разделения и воссоединения близнецов, маскировок и ошибочных идентичностей.
Идентичность — вообще любопытная тема у Шекспира. Часто герои шекспировских комедий уходят от общества в лес — место, где социальные оковы спадают и начинает проявляться подлинная природа человека.
В своих комедиях Шекспир часто работает с шаблонными персонажами, которых мы можем помнить из знакомства с римской комедией. Возьмите строгого или падкого на женские юбки отца-старика, хитроумного и лукавого слугу или упрямого и целеустремленного влюбленного — всех их Шекспир охотно переносит к себе, но с одной важной поправкой: он превращает этих персонажей из шаблонных в живых. Избитые типажи предстают реальными людьми со своими страхами и понятными желаниями.
Современники Шекспира часто смеялись над его героями. Но важно, что спустя несколько столетий над ними продолжаем смеяться и мы, испытывая при этом к ним еще и щемящее сочувствие. Например, в «Двенадцатой ночи» мы смеемся над надменным слугой Мальволио, но, когда видим Мальволио больным, уже не чувствуем себя комфортно в насмехании над ним. Высокая доля эмпатии у Шекспира всегда идет рука об руку с чувством смешного.
Если трагедии Шекспира в основном фокусируются на мужчинах (за исключением разве что лишь Клеопатры), то комедии очень много рассказывают нам о женщинах. Мы видим женщин, пытающихся защитить себя. Видим женщин, стремящихся выйти замуж за своего избранника. Иногда и то и другое одновременно.
В большинстве комедий Шекспира женщинам приходится выйти из привычной жизни, чтобы добиться успеха. Они бегут в лес. Они облачаются в брюки и выдают себя за мужчин. В отличие от героинь трагедий, загнанных в ужасные обстоятельства и неспособных им противостоять, героини комедий находят способы побега из этих обстоятельств. Представьте, если бы Джульетта или Дездемона вовремя решились надеть штаны и убежать в лес! События самых трагичных сюжетов в истории могли бы обрести совсем иной финал.
Представьте, если бы Джульетта или Дездемона вовремя решились надеть штаны и убежать в лес! События самых трагичных сюжетов в истории могли бы обрести совсем иной финал.
Шекспировские произведения ярко демонстрируют нам, насколько ограниченны были возможности у большинства женщин того времени и как мало выбора у них было. Мы видим женщин дома, плотно затянутых в корсет и запертых в несовершенстве социального устройства той эпохи. Даже когда героиня Шекспира вдруг принимает волевое решение игнорировать социальные нормы, это становится лишь временным явлением. Ни одна из них не останется в брюках или в лесу навсегда.
Неповиновение женщин очень ограниченно по времени. И в финале любой подобной истории мужчины (пусть даже негласно) приказывают им покинуть лес и вернуться назад в свои платья. Не самый радужный по нынешним меркам сюжет, но, если вспомнить, что во времена Шекспира все женские роли исполнялись мальчишками, можно найти свои плюсы. Мальчики, переодетые в девочек, играли девочек, переодетых в мальчиков! Чудо же, как хорошо!
Шекспир также подчеркивает, насколько велика в обществе деструктивная роль брачного института. Через его пьесы мы узнаем, что брак — это не столько союз двух любящих сердец, сколько экономически расчетливый шаг, совершаемый далеко не во имя любви.
При этом Шекспир рисует альтернативные образы брака, где партнеры обладают равными (или почти равными) правами, а часто женщины представлены в этих обстоятельствах куда храбрее, разумнее и осмотрительнее мужчин.
Чтобы нагляднее увидеть эти процессы, давайте обратимся к сэру Уолтеру Рэли — английскому придворному, государственному деятелю, шпиону и фавориту Елизаветы I, который также знаменит тем, что попытался в те времена устроить себе брак по любви и незамедлительно отправился в тауэрскую башню на долгие 13 лет, едва избежав смертной казни.
Сэр Уолтер писал о шекспировских героинях, что они всегда практичны, невосприимчивы к пустым словам и сохраняют трезвость и взвешенность в выборе целей и средств. Они не согласны с предпосылками отказываться от умозаключений и просто украшать собой художественный ландшафт.
Мужчинам же в качестве утешительного приза драматург отвел самые забавные шутки. А шутки у Шекспира — это полноценные козыри, которые подчас резко меняют все повествование.
Самые забавные остроты Шекспира встречаются именно там, где их меньше всего ожидаешь, — в трагедиях. Вспомните Меркуцио в «Ромео и Джульетте», могильщиков в «Гамлете» или самого Гамлета, когда тот тащит труп Полония. В комедиях же шутки, напротив, могли быть печальными и меланхоличными — например, песенка шута Фесте в финале «Двенадцатой ночи».
Но некоторые шутки Шекспира поистине сложные и опережающие свое время.
Сэр Уолтер писал о шекспировских героинях, что они всегда практичны, невосприимчивы к пустым словам и сохраняют трезвость и взвешенность в выборе целей и средств.
Многие помнят уморительный монолог привратника из трагедии «Макбет», где юмор строится по известной сегодня схеме: «Тук-тук! — Кто там?». Помните все эти — «Тук, тук, тук! Во имя Вельзевула, кто там?», «Тук, тук! Во славу Люцифера, кто там еще?», «Тук, тук, тук! А это британский портной» и «Тук да тук! Нет покоя от покойников!»?
Все без исключения пьесы Шекспира содержат каламбуры, многие из которых непереводимы на другие языки, однако и сегодня остаются крайне забавными. Хотя бывают случаи, когда каламбуры оказывались трагичными. Так, например, полицейский пристав Кизил в «Много шума из ничего» путает слово «suspect» (подозрение) с «respect» (уважение), а вместо возвышенного «odorous» (душистый) говорит «odious» (отвратительный), что ведет к далеко не самым приятным последствиям.
Не пренебрегал Шекспир и «грязными» шуточками. Например, именно Шекспир изобрел шутки про «твою мамку», которые сегодня стали особенно популярными у баттл-рэперов. Ими пестрят практически все реплики мавра Арона из «Тита Андроника»: «Ни за какие деньги ваша мать не пожелала б в Риме так срамиться», «Узнай причину ссоры ваша мать, не по сердцу была б ей эта распря», «Ну что ж! Мать чертова она!», «Со мной пирует ваша мать…», «И вашу мать, бессовестную шлюху, на славу угощу».
Вместо вывода
Такой он, великий и ужасный Шекспир, во всем своем многообразии. Напоследок хочется оставить вас один на один с известной, но очень емкой цитатой английского поэта, драматурга, актера и теоретика драмы, а по совместительству еще и знакомого/друга/конкурента Шекспира, — Бена Джонсона:
«Я любил его как человека и, находясь на одной стороне с теми, кто преклоняется перед ним, как перед кумиром, почитаю его не меньше, чем все другие. Он был человек честный, открытый и свободный по натуре, обладал великолепной фантазией, отличался смелостью мыслей и благородством выражения их; поэтому он писал с такой легкостью, что по временам следовало останавливать его… Но его недостатки искупались его достоинствами. В нем было гораздо больше достойного похвалы, чем того, что нуждалось в прощении»
