«Уолден, или Жизнь в лесу», Генри Дэвид Торо
Если одиночество рассматривать как многогранное и сложное явление, то всплывает вопрос о личном выборе человека. Таким выбором может быть уединение. Еще до того, как в словарях зафиксировалось слово «дауншифтинг», люди уже переживали отторжение индустриальных ценностей. Так, например, в 1845 году пожить в лесу решил американский писатель, мыслитель и натуралист Генри Дэвид Торо. Его опыт повторяли не один раз авторы и герои похожих книг, которые составили отдельный жанр в литературе: «В диких условиях» Джона Кракауэра, «Под открытым небом» Маркуса Торгебю и так далее. В XIX веке связь с природой была еще не так сильно разорвана, так что выбор Торо нельзя назвать совсем уж странным.
Книга о жизни в лесу — это не художественное произведение, а сборник размышлений о том, с чем человек сталкивается в диких условиях. Но, пропалывая грядки, возводя себе жилище, добывая еду, автор проникается мыслями о социальных вопросах, об обществе, о надуманных ценностях и с неожиданной художественностью описывает работу, которая кажется такой прозаичной: «То была долгая война — не с журавлями, а с сорняками; а на стороне этих троянцев было и солнце, и дождь, и роса. Я ежедневно выходил на подмогу бобам, вооружался мотыгой, и ряды врагов редели, а канавы наполнялись трупами. Не один Гектор в перистом шлеме, на целый фут возвышавшийся над своими соратниками, был сражен моим грозным оружием».
«Одинокий мужчина», Кристофер Ишервуд
Одиночество обрушивается на профессора литературы, когда он теряет своего партнера в автокатастрофе. Жизнь вокруг продолжает развиваться и вовлекать во что-то новое, но воспоминания о прожитом времени с любимым человеком не дают герою вернуться в реальность, и он погружается в депрессию. Состояние отчужденности очень хорошо передано через текст. Автор описывает мысли и действия Джорджа так, будто он совершает их механически, заставляя себя вставать с кровати, говорить, ходить на работу, общаться с теми, кто ищет с ним знакомства или дружбы. Все это как будто лишено смысла, но все же заставляет героя время от времени реагировать на происходящее.
Так, например, весьма живо и подробно он обдумывает то, как расправился бы с гомофобами (дело происходит в США 1960-х), безнаказанно притесняющими сексуальные меньшинства. За идеальным черным костюмом и ухоженным телом живет человек, который не может разделить свою боль с окружающим миром, и эта боль постепенно его разрушает. Довольно трудно однозначно сказать, о чем именно этот роман: о мире гомосексуала, чьи чувства под запретом, о потере близкого человека или о переживании экзистенциального одиночества как такового. В любом случае в финале автор подводит нас к мысли, что жизнь рано или поздно побеждает. И это дает призрачную надежду на то, что и Джордж со временем почувствует ее вкус. Ведь он, в отличие от любимого, все-таки жив.
Читайте также
«Одинокий город: Упражнения в искусстве одиночества», Оливия Лэнг
Британская писательница и культуролог Оливия Лэнг в 30 лет переехала в Нью-Йорк из-за романтических отношений, но они не сложились, и девушка осталась в городе одна. Именно там, в гуще людей, она пережила одиночество, которое острее всего чувствуется в толпе. Однако наряду с недостатками у мегаполиса есть свои преимущества, и если постараться, то даже в нем можно найти вдохновение.
Изучив творческое наследие известных художников и музыкантов, автор эссе обнаружила, что многие из них переживали одиночество. Наблюдению за тем, как оно проявлялось в их творчестве, и посвящена книга. В одной из глав Лэнг представляет себя героиней картин Эдварда Хоппера, который передает в работах безмолвную, застывшую неуютность, холодность и отчужденность большого города. Привлекло ее внимание и творчество другого американского художника — Генри Дарджера, нищего уборщика из Чикаго, который стал известен только после смерти. Его иллюстрации к фантазийным сюжетам, которые он брал из головы, поражают воображение, а подробности полной лишений жизни приводят к мысли, что от ощущения одиночества Дарджер находил спасение лишь в мире собственных фантазий. Все это не только печалит, но и говорит о том, что наша жизнь бывает очень разной, так что даже опыт изоляции или отчуждения можно переживать по-своему счастливо — или, по крайней мере, он может стать плодотворным.
«Приглашение на казнь», Владимир Набоков
Один из лучших романов Набокова чем-то напоминает головоломку. Формально история арестованного и приговоренного к смертной казни за «гносеологическую гнусность» Цинцинната Ц. намекает на сложное время 1930-х. Писатель уехал из России, в которой кровавыми методами строили коммунизм, и жил в Германии, где набирал обороты не менее кровавый нацизм. И тут, и там человека приносила в жертву тоталитарная система. Но для Набокова все же этот контекст, просматривающийся между строк романа, не более чем декорация: «Вопрос, оказало ли на эту книгу влияние то обстоятельство, что для меня оба этих режима [коммунистический и нацистский] суть один и тот же серый и омерзительный фарс, должен занимать хорошего читателя так же мало, как он занимает меня».
В действительности автора волнуют скорее метафизические вопросы: отношения творца и творения, путь познания, послесмертие. Цинциннат оказывается в одиночестве не только потому, что обвиняется в инакомыслии, но еще и потому, что это приговор любому человеку, изучающему многогранность нашего мира. Финал истории трагичен, но при этом дарит своеобразную надежду.
Читайте также
«Посмотрите на меня: Тайная история Лизы Дьяконовой», Павел Басинский
Выпустив четыре книги о Льве Толстом и его окружении, Павел Басинский решил обратиться к истории малоизвестной купеческой дочери — и феминистки — Лизы Дьяконовой. Ее короткая жизнь, оборвавшаяся внезапно и загадочно в 26 лет при неизвестных обстоятельствах, мало изучена. Биография девушки, бросившей вызов патриархальному обществу, в основном отражена в ее собственных дневниках. Основываясь на этих записях, автор тщательно и с интересом описывает ее путь. После смерти отца — от «дурной болезни» — семья переезжает в Ярославль, Дьяконова поступает там в гимназию, осознает собственную физическую непривлекательность (скорее мнимую, чем реальную) и постоянно думает о женском неравноправии.
Отправившись против воли матери в Москву, а потом уже в Париж, чтобы стать адвокатом, героиня сталкивается с непониманием, осуждением и ощущением того самого одиночества, которое испытывает человек, прокладывающий дорогу в чрезвычайно агрессивной среде. Правда, проблема молодой феминистки оказалась еще и в том, что ей было трудно принимать помощь даже от вполне профемнистски настроенных мужчин, которых, к слову, в России того времени было куда больше, чем в Европе.
Фотография: pexels.com
