«Собиратель рая», Евгений Чижов
В романе Евгения Чижова, удостоенном премии «Ясная Поляна», формой и содержанием текста завладевает время. Сюжет, пронизанный ностальгией по «советскому раю», разворачивается вокруг Кирилла, Короля барахолок и блошиных рынков, и его матери Марины Львовны, страдающей болезнью Альцгеймера. Оба героя проваливаются в «дырку времени» и блуждают по смутному лабиринту памяти.
Пугаясь материнской болезни, веющей растерянностью и смертью, самодовольный Король подчиняет свою жизнь методичному упорядочиванию вещей. Так, коллекционирование антиквариата позволяет ему примерять на себя чужие образы и отлучаться из пугающей действительности — впрочем, только на время.
«А так как непонятно было, где Марина Львовна и что с ней происходит, связывавшая их невидимая пуповина соединяла его напрямую с этой ночью, поглотившей мать, с ее темнотой, холодом, ветром…».
«На солнечной стороне улицы», Дина Рубина
Дина Рубина в романе также обращается к воспоминаниям. По словам автора, текст представляет собой своеобразное путешествие «в поисках утраченного города»: так, в мозаичном повествовании о молодой художнице и ее матери немалую роль играет послевоенный Ташкент, переполненный диковинными персонажами. В будущем они не раз промелькнут на картинах главной героини книги Веры Щегловой, наблюдавшей за харизматичными «чудиками» на протяжении всего детства.
Детство Веры, к слову, едва ли можно назвать безоблачным. Ее мать по прозвищу Артистка, ведомая собственным характером «к несчастью и одиночеству» и озлобленная на мир, дочкой не особенно занималась — предпочтение отдавала рискованным «командировкам». Кульминация ее злоключений послужила поводом для долгожданной сепарации — свою жизнь Вера «нарисовала» начисто. Но просчиталась: прошлое никого так просто не выпускает из своих рук.
«Ни за что и никогда не заставляйте детей преодолевать препоны этого проклятого мира. В метельный вечер пусть они сидят дома. И тогда, милосердный Господь, есть надежда, что все они останутся живы».
Читайте также
7 главных трендов современной российской литературы: от исторического романа до магического реализма
«Мать», Максим Горький
Роман Максима Горького, высоко оцененный и Бертольтом Брехтом, и Владимиром Лениным, написан на стыке частного (то есть уязвимого, личного) и исторического. Разгорающиеся революционные настроения в рабочей слободке он описывает через историю семьи Власовых: молодого пропагандиста Павла Власова и его матери Пелагеи Ниловны, также привечавшей «запрещенных людей».
Несмотря на то что в центре сюжета становление главного героя, к которому толпа тянется, как «крупинки железа к магниту», метаморфозу переживает и Ниловна, сумевшая не только принять мировоззрение сына, но и продолжить агитационную работу после его ареста. И в этом смысле образ матери словно бы обретает иные масштабы для интерпретации — например, в христианском ключе.
«Разве может мать не жалеть? Не может… Всех жалко мне! Все вы — родные, все — достойные! И кто пожалеет вас, кроме меня?.. Ты идешь, за тобой — другие, все бросили, пошли…»
«Открывается внутрь», Ксения Букша
Сборник рассказов петербургской писательницы Ксении Букши состоит из трех частей («Детдом», «Дурдом», «Конечная»), объединенных прежде всего мотивом повсеместного сиротства. Герои книги — каждый по-своему — переживают «невстречу» с матерью. Тоска по этой встрече крепко связана с экзистенциальным ощущением неприкаянности и потери земной опоры.
Эти чувства испытывает и мальчик в поношенной куртке, которого никто не забирает из бассейна, и тридцатилетняя Ася, сама примеряющая на себя роль матери. Автор как бы демонстрирует нам, перебирая непохожих друг на друга персонажей, что тема отношений с матерью (плохой, хорошей или вовсе отсутствующей) универсальна и важна для каждого человека, кем бы он ни был.
«Я очень любила маму. Но вот она умерла, а я больше не могла горевать. Только через полгода или через год я начала по временам вспоминать ее и жалеть о ней».
Читайте также
«Сад», Марина Степнова
Роман Марины Степновой воспроизводит усадебный мир середины девятнадцатого века, оказавшийся неготовым к будущему. Так, после рождения позднего ребенка «веселая и ласковая» жизнь княжеской семьи Борятинских меняется раз и навсегда: прелестная и строптивая Туся решает сама выбрать свою судьбу, перекраивая тем самым реальность вокруг себя.
Впрочем, первоисточником фатальных перемен стала отнюдь не Туся, а ее мать, княгиня Борятинская, которой приглянулась старинная усадьба, — Анна. Когда она впервые услышала гудение здешнего цветущего сада, устроенного «разумно и просто, как револьвер», в ней (холодной и идеальной) проснулась новая тяга к жизни — неугомонной, настоящей и полнокровной.
«Борятинская поправляла волосы — юным, прекрасным жестом, но Мейзель словно не видел, а может, действительно не видел, в конце концов, достаточно того, что он любит Тусю, что они оба ее любят…»