Урсула Ле Гуин. Хайнский цикл (1964–2017)
«Хайнский цикл» (он же «Ожерелье планет Эйкумены») — название довольно условное. На самом деле серия не имеет четкой внутренней хронологии и включает вполне самостоятельные законченные романы, повести и рассказы разного уровня: от симпатичной, но вполне олдскульной НФ-повести на экологическую тему «Слово для „леса“ и „мира“ одно» до революционной «Левой руки тьмы», ставшей манифестом поколения нонконформистов 1970-х.
Объединяет эти произведения только место действия (зона интересов межзвездного содружества во главе с планетой Хайн) и принадлежность большинства героев к гуманоидным расам. Когда-то, в незапамятные времена, сверхцивилизация щедро засеяла галактику семенами разумной жизни — с чисто исследовательскими целями. За миллионы лет потомки жертв эксперимента эволюционировали и по-разному приспособились к ландшафту: кто-то нераздельно слился с природой, кто-то освоил навык регулярной смены пола без хирургии и медикаментов, кто-то овладел телепатией и телекинезом, как в романе «Планета Роканнона». Но все эти ветви произрастают из одного корня, ведут свой род от одних общих предков: две руки, две ноги, два уха, два глаза, один мозг.
Урсула Ле Гуин полагает, что в конце концов все расы придут к взаимопониманию, преодолеют ксенофобию, и даже земляне, покряхтев, вольются в дружную семью народов.
Читайте также
По сути, в «Хайнском цикле» дочка видных антропологов Урсула Ле Гуин исследует, как физические особенности разных рас влияют на язык, фольклор, повседневную жизнь, социальные взаимоотношения и так далее. Она внимательно изучает инопланетные культуры и варианты нормы. Но самое интересное начинается тогда, когда носители диаметрально противоположных представлений о норме сталкиваются нос к носу. Смогут ли они мирно сосуществовать, или проигравшие эволюционную гонку будут вытеснены на задворки галактики, в непролазные леса и глухие пещеры, и останутся только в песнях, мифах и страшных сказках народа-победителя, как в той самой «Планете Роканнона»?
Урсула Ле Гуин полагает, что в конце концов все расы придут к взаимопониманию, преодолеют ксенофобию, и даже земляне, покряхтев, вольются в дружную семью народов — иными словами, писатель-фантаст и мыслитель-гуманист берут верх над беспристрастным наблюдателем с бэкграундом культурного антрополога.
Джин Вулф. Книга Нового Солнца (1980–1983)
Тетралогия «Книга Нового Солнца» (романы «Пыточных дел мастер», «Коготь Миротворца», «Меч ликтора» и «Цитадель Автарха») входит в куда более длинный цикл Джина Вулфа «Брия», по совокупности собравший, кажется, все авторитетные премии, какие только есть в жанровой литературе.
Как постулировал в 1960-х годах Артур Кларк, на определенном этапе развития продвинутые технологии становятся неотличимы от магии. То же с научной фантастикой: усложняясь, она все больше напоминает фэнтези — как в «Дюне» Фрэнка Герберта или «Князе Света» Роджера Желязны. Вот и «Книга Нового Солнца» на первый взгляд выглядит типичным фэнтезийным квестом. Северьян из Нессуса, тот самый пыточных дел мастер, отправляется в долгое странствие, изучает устройство мира, в котором живет, проходит путь от изгоя (за тяжелый проступок товарищи по гильдии палачей подвергли его остракизму, но это еще мягкое наказание — могли бы и шашкой рубануть) до Автарха, полноправного правителя целой страны. Вот только мир Северьяна управляется вполне рациональными физическими законами и, как выясняется, напичкан высокими технологиями, с точки зрения его обитателей неотличимыми от магии.
Тонкий и вдумчивый стилист, Вулф во многом обогнал свое время: основную работу по осмыслению текстов автор оставляет читателям, что, мягко говоря, не вполне характерно для фантастов 1980-х.
Читайте также
Тонкий и вдумчивый стилист, Вулф во многом обогнал свое время: основную работу по осмыслению текстов автор оставляет читателям, что, мягко говоря, не вполне характерно для фантастов 1980-х. В «Книге Нового Солнца» полно аллюзий, прежде всего отсылок к Новому и Ветхому Завету, но писатель не спешит тыкать пальчиком: смотрите, смотрите, какой смелый постмодернистский прием! Хуже того, нам самим придется принять решение, кому из героев сочувствовать, а кого порицать, не ориентируясь на привычные жанровые маркеры. Эта отстраненность Джина Вулфа, кажущаяся эмоциональная невовлеченность одновременно выводят из себя и гипнотизируют — возможно, именно поэтому «Книга Нового Солнца» в свое время не стала бестселлером, зато породила влиятельный читательский культ, заметно переживший автора.
Дэн Симмонс. Песни Гипериона (1983–1999)
В цикле Дэна Симмонса «Песни Гипериона» всего четыре романа и одна повесть («Гиперион», «Падение Гипериона», «Эндимион», «Восход Эндимиона» плюс «Сироты Спирали») — по сравнению с другими научно-фантастическими эпопеями довольно скромно. Но по стилистическому разнообразию «Песни» дадут фору иному размашистому тридцатитомнику.
Мир «Гипериона» велик и разнообразен: десятки планет в разных солнечных системах, соединенные межпространственными тоннелями, забытые и заброшенные человеческие колонии вне общей сети коммуникаций, гигантские «корабли поколений», столетиями бороздящие пространство на субсветовых скоростях, деревни и мегаполисы, многолюдные пляжи и уединенные монашеские обители. Чтобы передать это впечатляющее разнообразие, Симмонс постоянно меняет регистры, перебирает жанры — от неоготики до киберпанка, от технотриллера до любовно-романтической прозы. Четче всего автор заявляет о намерениях в первом романе, вдохновленном «Кентерберийскими рассказами» Чосера. Группа паломников отправляется к Гробницам Времени на планете Гиперион, где их поджидает Шрайк, живое воплощение боли, кара за грехи, чудовищное создание, сплошь состоящее из игл и лезвий. По пути каждый из паломников — солдат, монах, поэт, частный детектив и другие — рассказывает свою историю, которые постепенно складываются в одно мощное неразрывное повествование.
Симмонс постоянно меняет регистры, перебирает жанры — от неоготики до киберпанка, от технотриллера до любовно-романтической прозы.
Читайте также
Следующие романы цикла не столь причудливо организованы, но это отчасти компенсируется масштабностью замысла. По сути, Дэн Симмонс подробно описывает последовательное падение двух цивилизаций, охватывающих десятки звездных систем — но первый камушек этой лавины запускают те самые скромные паломники, вопреки всему сумевшие добраться до вожделенных Гробниц Времени.
Лоис Макмастер Буджолд. Барраярский цикл (1985–2019)
В конце 1980-х и начале 1990-х барраярский цикл Лоис Макмастер Буджолд, что называется, рвал в США все НФ-чарты: серия повестей и романов принесла писательнице четыре премии «Хьюго», две «Небьюлы», две премии журнала «Локус» и гору наград статусом пониже.
Планета Барраяр, этакая Спарта будущего, давно доминирует в своем секторе галактики. Железная дисциплина, самоотверженная преданность долгу, ксенофобия, культ силы — вот то, что лежит в основе самоидентификации барраярцев, преимущественно потомков русских и японских колонистов, чудом сумевших выжить и создать самобытную культуру в этом скудном негостеприимном мире.
Но время не стоит на месте: Барраяр едва не проиграл последнюю межзвездную войну — значит, настала пора меняться. И главным агентом назревших перемен становится Майлз Форкосиган (точнее, «Вор Косыгин»: писательница не раз подчеркивала, что ее герой — однофамилец Александра Николаевича Косыгина, предсовмина СССР и члена ЦК КПСС, однако русские переводчики сочли за благо уйти от этих двусмысленных параллелей), болезненный юноша из аристократического рода, инвалид с необычайно хрупкими костями, острым умом и несгибаемой волей. Несмотря на свои физические особенности и наперекор воле родных Майлз умудряется поступить на военную службу, расследует запутанные преступления, участвует в сложных дипломатических миссиях, занимается промышленным шпионажем, обзаводится неожиданными союзниками и друзьями — и в то же время противостоит интригам партии «ястребов», которые злоумышляют против клана Форкосиганов и мечтают о новой войне.
Цикл Лоис Макмастер Буджолд несет в себе очень симпатичное послание: разум и воля неизбежно победят грубую силу, а добрым словом и пистолетом можно добиться значительно большего, чем одним пистолетом.
Читайте также
Сегодня романы о Барраяре подзабыты, а жаль. Без Майлза Форкосигана не было бы всенародного любимца Тириона Ланнистера, но дело не только в этом. Цикл Лоис Макмастер Буджолд несет в себе очень симпатичное послание: разум и воля неизбежно победят грубую силу, а добрым словом и пистолетом можно добиться значительно большего, чем одним пистолетом. Наивно, простодушно, немного инфантильно — но это тот самый месседж, которого остро не хватает читателям, подуставшим от морального релятивизма холодного взрослого мира.
Йен Бэнкс. Цикл «Культура» (1987–2012)
Еще один длинный НФ-цикл, составленный из отдельных законченных романов, рассказов и повестей. Автор — тот самый Бэнкс, который известен читателям по книгам «Осиная фабрика», «Шаги по стеклу», «Мост», только свои научно-фантастические книги он подписывал, добавив средний инициал — «М.» (Мензис).
Отечественные фанаты часто сравнивают «Культуру» с «Полуденным циклом» братьев Стругацких — и не без оснований: в обоих случаях речь идет о постдефицитной утопии, организованной по принципу «с каждого по возможностям, каждому по потребностям». На службу гражданам Культуры поставлены, как выражались советские журналисты, самые передовые достижения науки и техники. В этом мире возможно все: любые модификации тела и разума, полное погружение в чувственные удовольствия, физическое бессмертие и виртуальный рай.
Хочешь в безраздельное пользование собственный звездолет или целую безжизненную планету? Да пожалуйста — никто не спросит зачем, не поинтересуется твоим социальным статусом и уровнем дохода. Если это физически возможно, почему бы нет? Вселенная бесконечна и не слишком густо заселена, технологии достигли немыслимых высот, ресурсов хватит на любые капризы. Но как и среди обитателей мира Полудня, меж представителей Культуры есть те, кто не находит себе места, не может спокойно смотреть на страдания жителей менее продвинутых миров. У Стругацких такие неравнодушные граждане становятся прогрессорами, у Бэнкса — объединяются в военизированную организацию, известную как «Особые Обстоятельства», и отправляются наносить пользу и причинять добро младшим братьям по разуму.
Отечественные фанаты часто сравнивают «Культуру» с «Полуденным циклом» братьев Стругацких — и не без оснований: в обоих случаях речь идет о постдефицитной утопии, организованной по принципу «с каждого по возможностям, каждому по потребностям».
Читайте также
Но тут, однако, сходство заканчивается. В отличие от советских фантастов, Бэнкса острее всего интересует психологическая подоплека, внутренняя мотивация: что заставляет жителей воплощенной утопии рискнуть своими почти бесконечными жизнями, вступить в ОО и отправиться на передовую? Да вот, собственно, это изобилие и подталкивает. Стыд, обида, чувство вины, загнанные глубоко в подсознание, — чем дольше живет человек, чем насыщеннее и разнообразнее его существование, тем больше у него психологических травм, триггеров, толкающих на странные, рискованные поступки. Почему бы не использовать эту энергию в благих целях? Вполне естественное решение для граждан анархической утопии. Если, конечно, они не вконец зачерствели в своем мире полного товарного изобилия — но таких среди персонажей Йена Бэнкса не водится.
Фотография: pexels.com
