Неужели среди современных героев иностранной литературы не найдется ни одного интересного персонажа? Если задаться вопросом всерьез, выяснится, что галерея новых типажей зарубежной прозы собирается прелюбопытная, причем довольно универсальная, но романы крутить, пожалуй, действительно не с кем. Что же, как говорил Жванецкий, не можешь любить — сиди и дружи.
1. Разочарованный, потрепанный жизнью детектив
Образ щегольски одетого Пуаро с ухоженными усами, дорогой тростью и изысканной бутоньеркой на лацкане ушел в прошлое. Новый герой детективов проводит время не в опере и не в шикарных пансионах у моря, а в баре с бутылкой Jim Beam или с банкой теплого пива в приспособленном под жилье углу полупустого офиса. Это циничный и уставший от жизни сыщик, который не чурается негуманных методов расследования, соблюдает только собственный кодекс добра и зла, не умеет отделять личную жизнь от расследования и гениально распутывает даже самые сложные дела.
В Скандинавии это журналист-расследователь Микаэль Блумквист со своей напарницей Лисбет Саландер из нашумевшего цикла Стига Ларссона про девушку с татуировкой дракона. Это, конечно, главный герой романов Ю Несбе — полицейский-одиночка Харри Холе, высокий худощавый блондин со скверным характером и острейшим чутьем, которому помогает отдел убийств криминальной полиции Осло (следить за карьерой и личной жизнью Харри лучше всего последовательно, в порядке написания романов — так психологический портрет героя получается куда объемнее).
Во Франции это немногословный, брутальный, проницательный Пьер Ньеман из романов Жана-Кристофа Гранже «Багровые реки» и «Последняя охота» — в последнем опытный, но уже иногда теряющий хватку Ньеман со своей бывшей ученицей Иваной Богданович расследует убийство красавца-аристократа в зачарованном немецком лесу. В Великобритании это ветеран войны Корморан Страйк, суровый великан с избыточным весом, протезом на ноге и шрамами на сердце.
Как и положено в классическом английском детективе, у Страйка есть помощник, правда, в новом варианте — амбициозная, в меру проницательная Робин Эллакотт, молодая и обаятельная. Так что Джоан Роулинг (а детективы про Страйка она пишет под псевдонимом Роберт Гэлбрейт) последовательно развивает не только линию расследования, но и линию отношений между героями. В четвертой книге цикла «Смертельная белизна» герои впервые сделали осознанный шаг навстречу друг другу — и в новом романе, который появится в декабре, одна сюжетная линия уже точно есть.
В мировой литературе элегантного, уверенного в себе детектива сменил неудобный и не слишком воспитанный сыщик с трудным характером, вредными привычками и тяжелым прошлым.
Читайте также
В мировой литературе элегантного, уверенного в себе детектива сменил неудобный и не слишком воспитанный сыщик с трудным характером, вредными привычками и тяжелым прошлым. Но у него обостренное чувство справедливости, опыт раскрытия серийных преступлений, верные представления о любви, дружбе, добре и зле и чуткое сердце под броней мрачного цинизма.
2. Рефлексирующий обыватель, которому тяжело говорить о собственных чувствах
В русской литературе такого героя, от пушкинского станционного смотрителя и гоголевского Акакия Акакиевича до персонажей Улицкой и Сенчина, называют «маленьким человеком». В современной зарубежной прозе он тоже вполне обжился и приобрел хорошо узнаваемые черты. «Маленький человек foreign edition» давно живет на свете и все про себя понимает. Это наблюдательный человек с жизненным опытом, рефлексирующий, думающий, которому при этом невероятно тяжело говорить о своих чувствах даже с самыми близкими людьми. Это, например, Оливия Киттеридж из книг Элизабет Страут — обычная учительница математики из небольшого города, немногословная, не слишком обаятельная, которой до всего есть дело. Она всю жизнь наблюдает за людьми и пытается понять не только себя, свои поступки и чувства, но и все, что происходит вокруг нее. При этом миссис Киттеридж не стесняется говорить, что думает, и называть вещи своими именами. Этот «всепонимающий взгляд Оливии на маленькую жизнь, творящуюся с ней самой и вокруг нее, поднимает существование неприметных людей до античной трагедии».
К таким же героям любит присматриваться и швед Фредрик Бакман. Начиная с романа «Вторая жизнь Уве» о ворчливом, цепляющемся к каждой мелочи старике Уве с огромным сердцем, Бакман создал целую портретную галерею героев, которых мы, по всей видимости, каждый день встречаем в магазинчике у дома или в автобусе, просто не знаем о том, что творится у них в душе.
В судьбы маленьких людей с симпатией, глубоким пониманием и человеческой теплотой всматривается и Энн Тайлер. И неважно, говорит ли она о нескольких поколениях большой семьи, как в «Катушке синих ниток» и «Уроках дыхания», или об одном человеке, как в «Дилетантском прощании», эти рассказанные тихим голосом истории еще долго отзываются в душе.
Причем не стоит думать, что такое обостренное чувство жизни присуще только героям в возрасте. Вчерашние школьники Айзек и Поу из романа Филиппа Майера «Американская ржавчина» тоже многое знают о неуверенности в себе и в стране, о мрачной, изъеденной ржавчиной реальности, превозмочь которую можно лишь на очень личном уровне. Они могли бы немало рассказать об отчаянной попытке выбраться из-под руин собственной жизни, если бы у них спросили.
Обращать внимание на романы о маленьком человеке стоит еще и потому, что такой тип героя может быть интересен только по-настоящему большому писателю.
Читайте также
Как мог бы и Майлз Роби из романа «Эмпайр Фоллз» Ричарда Руссо, менеджер сводящей концы с концами забегаловки Empire Grill в небольшом городке штата Мэн. Бывали здесь дни получше, но теперь лесозаготовки больше не ведутся, фабрики разоряются, и дела идут все хуже. Жена Майлза ищет любовника побогаче и поэнергичнее, дочь-подросток тем временем ищет себя, а Майлз, понимая, что вряд ли сможет всерьез изменить свою жизнь, ищет всего лишь способ не сойти с ума и приглядывает за престарелым отцом.
Обращать внимание на романы о маленьком человеке стоит еще и потому, что такой тип героя может быть интересен только по-настоящему большому писателю, способному разглядеть в простоте и обыденности человеческой жизни эпическое начало и описать малопримечательных, на первый взгляд, людей с сочувствием и теплой иронией.
3. Травмированный миллениал
Пожалуй, самый специфический и современный тип героя. Ему все дается через преодоление. Жизнь, лежащая прямо перед ним, не представляет для него ценности и уж тем более не доставляет радости. Солнечный день, горячие тосты и ароматный кофе в уютном кафе, восхищенная улыбка обаятельного парня или озорные поглядывания симпатичной девчонки — это радовало только представителей послевоенного поколения, для которых главной удачей была сама жизнь. У миллениалов все сложно. Тяжелое детство, психологическое насилие, склонность к депрессии причем неважно, реальной или надуманной, — приводят к тотальной неудовлетворенности, лишают способностей к межличностной коммуникации и заставляют бесконечно копаться в себе.
Это, в первую очередь, Марианна и Коннел, так называемые нормальные люди из нашумевшего романа Салли Руни. Написанная молодой ирландкой история двух аутичных невротиков стала литературной фиксацией нового мира, в котором люди начисто утратили способность высказывать свои мысли и слушать друг друга. К ним же примыкает Саманта из «Зайки» Моны Авад, которая интересна уже тем, что учится на факультете искусств, а значит, способна хотя бы облечь свои метания в слова.
Впрочем, за неимением слов можно использовать все, чтобы обратить на себя внимание — например, Ёнхе из романа Хан Ган «Вегетаринка» отказывается от мяса. И дело в данном случае не в животных белках и защите экологии, а в зримом образе протеста окружающему миру, который не в состоянии ни принять, ни даже попытаться понять ее.
К героям-миллениалам примкнет, пожалуй, и 28-летний Тоби Хеннеси из атмосферного детективного романа Таны Френч «Ведьмин вяз». Тоби, будучи не самым здоровым человеком, рассказывает странную историю, произошедшую в Доме с Плющом, — в начале книги он переживает нападение грабителей, и сильный удар по голове делает из него совсем уж ненадежного и неуверенного в себе рассказчика. Тана Френч с неподдельным сочувствием описывает, как Тоби пытается совладать с тем, что все принимаемое им за истину оказывается, на взгляд остальных, совершенно иным.
Если маленький человек, переживающий и рефлексирующий, действительно все о себе понимает, миллениал до бесконечности множит три сосны, превращая их в непроходимую чащу.
Читайте также
Если маленький человек, переживающий и рефлексирующий, действительно все о себе понимает, миллениал до бесконечности множит три сосны, превращая их в непроходимую чащу, и бродит там с бокалом дорогого шампанского, не замечая ни перспектив, которые дает блестящее образование, ни настоящих друзей, ни вечной красоты мира. Для него существуют только дебри собственной души и, если повезет, кабинет психотерапевта. Миллениал сам себя обрекает на танталовы муки одиночества и страдания, упиваясь собственным выбором.
А дальше мы опять упираемся в автора: если он, как Руни, исследует, препарирует и протоколирует, получается современная проза, а если, как Френч, изучает, сопереживает и старается понять — литература на все времена.
4. Женщина постбальзаковского возраста, которая знает, что делает
Тут, пожалуй, стоит напомнить, что бальзаковский возраст, который в XIX веке принято было считать зрелостью, по меркам сегодняшней конституции относится к молодежному — 30-35 лет. Так что героиня, о которой идет речь — это привлекательная молодая женщина слегка за 30, которая уже успела сделать карьеру и разобраться с отношениями. Чаще всего она замужем и воспитывает детей, пытаясь при этом соответствовать всем требованиям времени: сочетать карьеру и вовлеченное материнство, быть одновременно богиней секса и домашнего очага, уделять максимум внимания мужу и детям, но при этом заниматься спортом, безупречно выглядеть и так далее. Ну а если ей все это надоедает — она отправляется спасать мир.
Этот типаж хорошо знаком всем, кто следит за книжным клубом Риз Уизерспун и ее экранизациями. Самая читающая блондинка Голливуда успела сыграть основных показательных героинь современных психологических романов, например, образцовую жену и мать четырех детей Элену Ричардсон из респектабельного городка Шейкер-Хайтс, в чью упорядоченную жизнь врывается свободная художница Мия Уоррен. Нашумевший роман Селесты Инг «И повсюду тлеют пожары» построен на противостоянии двух миров, которые оказываются переплетены сильнее, чем кажется.
Австралийка Лиана Мориарти в книге «Большая маленькая ложь» раскрывает характеры сразу нескольких таких героинь: матери-активистки, которая всюду сует нос, женщины-адвоката, которая прячет правду за внешне идеальным фасадом, матери-одиночки, которая готова на многое ради образования сына, карьеристки, которая мучается от комплекса вины работающей матери… Мориарти показывает всю изнанку внешнего благополучия и то, какой ценой достигается соответствие новым неписаным стандартам.
Женщины в современных романах зачастую увереннее, настойчивее и решительнее мужчин. Им некогда страдать, маяться и сомневаться в своих силах.
Читайте также
7 главных трендов современной российской литературы: от исторического романа до магического реализма
Собственно, этот вопрос первой поставила (причем прямо в заглавии) жительница Лондона Эллисон Пирсон в трагикомедии «И как ей это удается?», где фондовый менеджер и мать двоих детей Кейт Редди жонглирует карьерой и браком, одновременно покупая акции, меняя пеленки, выясняя отношения с мужем и боссом (главное, не перепутать чаты) и замешивая тесто на пироги для школьной ярмарки. Почти каждая работающая мама знает, что балансировать между чувством вины и неодобрением окружающих больше всего мешает хронический недосып, помноженный на хроническую же бессонницу и полное отсутствие времени для себя. Невозможно определиться, где важнее быть на высоте — в семье или на работе, потому стараешься совместить все и сразу. Получается то смешно, то горько, но в итоге получается. Хотя, черт его знает, как ей это удается.
Впрочем, если вдруг не удается, всегда есть план Б — спасти мир. Это проще, чем наладить баланс. Доктор Марина Сингх из романа Энн Пэтчетт «Предчувствие чуда» ради того чтобы разобраться, наконец, в личной жизни и понять, как относится к ней босс, отвечает согласием на невероятную просьбу — и отправляется в амазонские джунгли на поиски доктора Аники Свенсон, своей коллеги и бывшего научного руководителя. Доктор Свенсон изучала племя лакаши и занималась разработкой революционного препарата от бесплодия, но перестала выходить на связь. Возможно, она раскрыла секрет биологической молодости женщин лакаши и их способности до старости рожать детей. Марине предстоит это выяснить и, если потребуется, продолжить исследование.
Женщины в современных романах зачастую увереннее, настойчивее и решительнее мужчин. Им некогда страдать, маяться и сомневаться в своих силах — у них впереди четкая цель и не очень широкий, но все же открытый коридор возможностей, а позади дети, о которых надо заботиться. Вариантов, как вы понимаете, нет — вперед и только вперед.
5. «Одноногая чернокожая лесбиянка»
Это выражение Джонатана Коу из сатирического романа «Номер 11», где проницательный прозаик здорово прошелся по пресловутой толерантности и diversity, которая стала определять (если не диктовать) стандарты культуры. Но, снизив градус ироничного пафоса Коу, можно заметить, что в эту группу литературных героев выделились персонажи, которые прежде редко оказывались в поле зрения большой европейской литературы. Темнокожие женщины и мужчины разной сексуальной ориентации, мигранты, люди со сложным диагнозом и так далее.
Пожалуй, их стало ощутимо больше в литературе за последние пять лет, со времен практически революционной по откровенности и безжалостности настроек писательского объектива «Маленькой жизни» Ханьи Янагихары, где в сердцевине рассказа о подлинной дружбе четырех блестящих молодых людей скрывается жестокая, страшная история Джуда, искалечившая и его душу, и тело, и судьбу, и способность верить не то что в завтрашний день, а хоть во что-нибудь.
К счастью, невыносимые страдания перестали быть обязательным условием для того, чтобы услышать голос тех, кого традиционно привыкли обходить стороной. В прошлогоднем букеровском романе Бернардин Эваристо «Девочка, женщина, все остальное» среди двенадцати голосов темнокожих британок нет ни одной женской версии Джуда — и это совсем неплохо, потому что, помимо исключительных случаев крайне жестокого насилия и непрекращающихся пинков судьбы, есть ежедневные сложности множества людей, которым Эваристо дала возможность высказаться через вербатим своих героинь.
Феминизм, воспитание детей, политика, патриархат, успех в карьере, отношения с другими, сексуальность и ее принятие. «Я была очень расстроена тем, что черные британские женщины незаметны в литературе, — говорит о книге сама Эваристо. — Я свела их к 12 персонажам, от подростка до человека за 90, чтобы посмотреть их путь от рождения, хотя бы и не линейно. В романе можно по-разному интерпретировать инаковость — мои женщины по-разному относятся к другим, а иногда и друг к другу».
Пожалуй, в современной прозе ценнее всего именно эти герои, позволяющие прожить жизнь, о которой ты никогда бы не узнал из своей системы координат.
Читайте также
Главная задача таких героев — прямо и громко задавать вопросы, о которых большинство просто не задумывается. Так Доминик из книги Эваристо, «единственная чернокожая во всей драматической школе», желала знать, почему «мужские роли в шекспировских пьесах не могут исполняться женщинами, не говоря уже о межрасовом кастинге». Имфелу из пронзительного романа Чимаманды Нгози Адичи «Американха» объясняет своему белому парню, как африканке важно (и сложно) выпрямлять волосы, чтобы с ней вообще считались, и еще массу мелочей, которые едва ли хоть раз приходили в голову европейским читателям (кто-то из вас задавался вопросом, почему у Мишель Обамы идеально гладкое каре?).
Уже сама постановка вопроса и другой взгляд на привычные вещи расширяют и кругозор, и пространство мысли, и вообще иначе открывают глаза на мир. «Вы не представляете, что это значит — быть квир-человеком в Глазго!», — восклицает лауреат Букера 2020 года Дуглас Стюарт, получивший премию за дебютный роман «Шагги Бейн» о взрослении сына нищей алкоголички в Глазго в 1980-х годах. И мы действительно не знаем. Как не знаем ничего о причинах, побуждающих мексиканцев рисковать жизнью, пересекая границу с США лежа на крыше скоростного поезда. Удобнее рассуждать о поиске лучшей жизни, чем принять тот факт, что перед огромным количеством людей стоит только одна задача — просто выжить. И хозяйка книжного магазина в Акапулько Лидия из романа Джанин Камминс «Американская грязь» ни за что не стала бы рваться в Штаты с восьмилетним сыном иначе как в гости, если бы члены наркокартеля не перестреляли за несколько минут 16 членов ее семьи только за то, что муж был честным журналистом.
Пожалуй, в современной прозе ценнее всего именно эти герои, позволяющие прожить жизнь, о которой ты никогда бы не узнал из своей системы координат. Это сегодня куда более важная оптика, чем взгляд универсальный и общечеловеческий, потому что подлинная целостность картины мира невозможна без осознания ее составляющих.
Фотографии: www.pexels.com
