Почему мы так редко слышим имя Юрия Слепухина?
Сегодня многие читатели впервые открывают для себя тексты Юрия Слепухина (1926–1998). Одни листают задумчивое «Киммерийское лето» (1985), другие — большую военную тетралогию, третьи — автобиографический «Южный крест» (1981).
Потом удивленно пишут в отзывах о нетипичной для того времени живости языка, нежных женских образах, Москве и Ленинграде, описанных в книгах с точностью, свойственной только коренным жителям. Говорят о необычном развороте военной тематики, тонком знании эмигрантской жизни и других неочевидных вещах, стоящих как бы в стороне от литературы 1970–1980-х годов и уж совсем далеко от соцреализма. Но основной вопрос, который задает почти каждый читатель: почему даже сегодня об этом авторе нам известно так мало?
Ответ связан с непростой биографией. В 1942 году семью Кочетковых (фамилию Слепухины они взяли позже при эмиграции в Аргентину) из оккупированного Ворошиловска (Ставрополье) немцы угнали на работы в Германию. Этот момент стал поворотным для будущего писателя. Трудным оказался как сам путь, так и последующие скитания остарбайтеров в Эссене. Постоянный страх бомбежек, холод, недоедание, статус несвободных людей. Впрочем, для Слепухина, кажется, самым важным было внутреннее неприятие произошедшего. Два года (1944–1945) он вместе с отцом батрачил в поместье барона Гюльхера недалеко от деревни Аппельдорн (Северный Рейн-Вестфалия). Работа была хоть и не очень сложная, но для некогда независимого человека — унизительная. Потом Людмила Земцева, героиня военной тетралогии, во второй части «Тьмы в полдень» (1968), будучи вывезенной, как и семья писателя, в Германию, с грустью скажет: «Вдруг, в середине двадцатого века, в цивилизованном государстве возрождаются институты рабовладельческого общества. Как? Почему?»
Жизнь остарбайтера
О том, что такое жизнь в оккупации, а потом — что такое жизнь остарбайтера, Слепухин писал много. Однако в советских книгах того времени тема перемещенных лиц считалась периферийной и малоинтересной. Как замечает исследователь творчества М. Е. Бабичев: «Судьбы остарбайтеров просматривались до момента их вывоза, реже приводились отдельные скупые сведения о тяжести подневольной жизни на Западе. Такие персонажи в советской литературе чаще всего — эпизодические». Впрочем, постепенно особый писательский подход к самой теме, большое внимание к героям, прошедшим через плен и рабство, а также интерес Слепухина к нравственному формированию молодых людей на фоне обостряющейся политической обстановки критики начали воспринимать как некую «оптику человечности». Именно она и позволила писателю смотреть на войну и оценивать ее поворотные моменты не так, как было принято. «В тетралогии, — продолжает Бабичев, — <…> судьба остарбайтеров оказывается в центре внимания автора, а само это явление прочнейшими нитями связано со всеми без исключения аспектами войны, более того, входит в состав причин, повлиявших на ее исход».
О том, что такое жизнь в оккупации, а потом — что такое жизнь остарбайтера, Слепухин писал много. Однако в советских книгах того времени тема перемещенных лиц считалась периферийной и малоинтересной.
Слушать книги Юрия Слепухина
Слепухин показывает не только привычный для того периода подвиг народа, но и неоднозначные оценки происходящего. Рассуждения его героев полны искреннего удивления и человеческой растерянности. Так, в «Перекрестке» (1962), первой части тетралогии, только-только повзрослевшие персонажи (Людмила Земцева, Татьяна Николаева, Сергей Дежнев, Володя Глушко и другие), столкнувшись с травматичным опытом, пытаются уместить его в сознании: «Вообще, ко многому трудно привыкнуть в этом сумасшедшем месяце — сентябре тридцать девятого года. Трудно привыкнуть к тревожному слову „война“». В уже упомянутом романе «Тьма в полдень» оставшаяся в занятом немцами Энске Татьяна, чтобы выжить, устраивается в нацистскую канцелярию. Понимая всю двусмысленность положения оккупированных, она замечает в одном из разговоров: «Чтобы два человека сидели вот так и рассуждали, будут их пытать или не будут… и как себя вести, если попадешь в застенок. Леша, неужели сейчас двадцатый век? Я за последний год уж сколько раз ловила себя на мысли… точнее, даже не мысль, а просто ощущение какое-то… что это все не на самом деле, а просто страшный сон — вдруг возьмешь и проснешься. Потому что во все это просто нельзя поверить, ты понимаешь?»
Третья и четвертая книги, изначально объединенные в один текст «Час мужества» (1966–1988), опубликованы не были. Роман вызвал шквал отрицательных внутренних рецензий, после чего писателя в течение десяти лет вообще не печатали. Позднее Слепухин разделил текст на две самостоятельные части, дав каждой новое название. В романе «Сладостно и почетно» (1985) он рассказывает о попытке военного переворота в Германии 1944 года, а еще о романе девушки-остарбайтера с немецким офицером-заговорщиком Эрихом Дорнбергером. Нетрудно догадаться, что именно эта книга была воспринята советскими критиками особенно плохо. Финальный роман тетралогии «Ничего кроме надежды», повествующий о завершающем этапе войны, читатели увидели и вовсе после перестройки — в 2000 году.
Дорога в Аргентину — и обратно
Так получилось, что тематика романов и повестей Юрия Слепухина всегда была тесно связана с тем, что ему пришлось пережить. После вступления англо-американских войск в 1945-м в Германию освобожденную семью Кочетковых вывезли в Бельгию, где вопреки данным обещаниям не выдавать бывших остарбайтеров СССР их передали в советский лагерь. Опасаясь репрессий (семья в прошлом имела печальный опыт «посадки» нескольких родственников), с помощью эмигрантов первой волны Кочетковым удалось бежать в Аргентину.
Тут были начаты романы «Перекресток» и «У черты заката» (1961) о соглашательском пути начинающего французского художника в Латинской Америке и «Ступи за ограду» (1965) о студентах Аргентины, готовивших и осуществивших переворот в 1955 году. Здесь же Слепухин написал документальную и во многом даже соцреалистическую повесть «Джоанна Аларика» (1962) о молодой гватемальской девушке-коммунистке, принимавшей в финале истории мученическую смерть. Тексты, созданные на латиноамериканском материале, оказались тематически близкими русской литературе того времени, что позволило писателю завязать отношения с советским посольством. В 1956 году после 10 лет в Буэнос-Айресе он подал документы для возвращения в советскую Россию. Но, поскольку сотрудничать с органами отказался, ему запретили жить в крупных городах. Поэтому, репатриировавшись на родину в 1957 году, Слепухин оказался сначала в Воронеже, а потом во Всеволожске (Ленинградская область).
Он тяжело переживал годы, в которые его не печатали, писал в стол. К периоду вынужденного затворничества относится создание ни на что не похожего «Киммерийского лета». Некоторые критики считают психологический роман о Нике Ратмановой одной из лучших книг писателя. Странная равнодушная девочка, рано осознавшая себя, взрослеет, влюбляется и открывает неприятную тайну своих родителей. На страницах мелькают поствоенные крымские пейзажи, Москва, Ленинград, интересные и не очень молодые люди, как всегда в случае Слепухина переживающие период становления на фоне политических событий.
Слушать книги Юрия Слепухина
Оптика человечности
Лишенный читательского внимания, он написал еще один не менее важный текст — автобиографический роман «Южный крест». Главный герой Михаил Полунин уходит на фронт добровольцем, но попадает в плен, сбегает и становится частью французского Сопротивления, а после войны уезжает в Аргентину, однако места себе не находит и там. Чувство утраченного дома со временем становится все сильнее. Один из главных моментов романа — достоверно переданная жизнь русской диаспоры, о которой писатель знал немало. По словам последней жены Слепухина, в Буэнос-Айресе он вел активную общественно-политическую деятельность, хорошо знал белоэмигрантов первой волны и людей, приехавших во вторую, много печатался, наблюдал за молодежью. Собственно, обо всем этом он позже и написал в своих книгах. Сегодня они вновь переиздаются. Многие из них благодаря глубине рассуждения и «оптике человечности» до сих пор остаются современными — и, в общем, в этом нетрудно убедиться, начав читать любую из них.
Фотография: unsplash.com
