Японские сказки
Лучше всего подбираться к изучению японской литературы через японские же сказки. На Storyport можно послушать сразу несколько небольших сборников, в которых легко увидеть характерные черты национального фольклора. Могучие богатыри, прекрасные принцессы, коварные колдуны, хитрые оборотни, разговаривающие животные — все, как мы любим, только с кимоно, сакурой и непременными онигири или сладкими моти в перерыве.
Однако японские сказки отличаются не только своими декоративными элементами, но и философией. Описать ее в двух словах сложно, поэтому лучше пересказать сюжет одной сказки. Итак. Очутился как-то могучий ронин проездом в деревне, в которой по слухам обитали злые духи, демоны екай. Спросил у местного старосты, где тут озеро, чтобы искупаться с дороги. А староста и говорит: «Не ходил бы ты на озеро. Там очень страшный и сильный екай. Каждого, кого увидит, тут же пожирает. Без всяких разговоров». Могучий ронин подумал и не пошел на озеро. Никто его не съел, и он спокойно переночевал и поехал дальше. И ветер шелестел в ветвях старинной ивы.
Прекрасный сюжет, чтобы понять инаковость японских сказаний. Кстати, если вас особенно интересуют не просто сказки, а кайданы, то их тоже можно почитать на Storyport на английском языке. Кайданы (или квайданы) — это умеренно страшные истории о духах, демонах, оборотнях и прочей потусторонней нечисти. Полезный справочник азиатского ведьмака-сан.
«Золотой храм», Юкио Мисима
Можно перечитывать «Золотой храм» раз в два года и каждый раз находить в нем новые смыслы. Хотя сама история довольно простая и основана на реальном событии. В 1950-е годы некий монах сжег прекрасный Золотой храм, и его пришлось восстанавливать с нуля. Юкио Мисима был так впечатлен этой историей, что написал роман о заикающемся юноше с мятущейся душой. Он так много думал о Золотом храме и так надеялся на него в поисках Красоты с большой буквы, что в итоге пошел на поджог.
Как и многие великие романы, «Золотой храм» повествует не столько о событиях внешних, сколько о внутренних. И тут каждый раз можно придумывать для себя новые причины, по которым юноша пошел на преступление. Например, потому что идеальный сферический Золотой храм в вакууме может существовать только в уме и мечтах, но никак не в материальном воплощении. Или что этот Золотой храм каждый раз возникает в сознании читателя, поэтому главное — почаще о нем говорить. Или что Мидзогути — главный герой — сжигает не храм, а собственного отца в метафорическом смысле. Или что он хочет быть причастным к «великому» хотя бы таким кощунственным способом. Или все эти причины сразу — почему бы и нет? Тем и прекрасна большая литература. Правильного ответа нет, хотя при этом каждый из них — правильный.
Читайте также
Паразиты превратились в людей, а на небе зажглось десять солнц: 5 важных сюжетов китайской мифологии
Convenience Store Woman by Sayaka Murata
Короткий роман «Человек-комбини» Саяки Мураты можно прослушать за один-два вечера. Он написан просто, так что это хорошая возможность потренировать свой английский на среднем уровне. Но простая форма не означает простоты содержания.
Кейко Фурукура половину своей жизни (18 лет из 36) работает в магазине-комбини. Это универсальный круглосуточный магазинчик, который всегда готов прийти на помощь торопящемуся японцу. В нем можно купить что-то поесть или какой-то пустяк вроде батареек для пульта, можно подзарядить гаджет, положить деньги на карту, приобрести проездной билет — и сделать десятки других важных бытовых мелочей. Магазины-комбини стоят на каждом углу, и представить себе без них японскую жизнь нельзя. Обычно в них работают студенты и люди, которым нужно где-то перекантоваться до появления «настоящей» работы. Платят немного, график плавающий, текучка огромная — полгода-год за кассой, и прочь из перевалочного пункта.
Однако Кейко решает, что комбини — это ее судьба. Не потому, что она не хочет по-настоящему работать, как некоторые другие герои романа. Просто судьба может быть и вот такой. Непохожей на «успешный успех», культ которого в Японии распространен даже сильнее, чем у нас. Не хочется человеку отношений, офисной работы, кучи денег и прочих атрибутов образцового взрослого человека. Ей и так хорошо. Но вот окружающих Кейко такое странное счастье не устраивает, и они капают ей на мозги при любой возможности и без спроса.
«Человек-комбини» хорошо ложится на российскую действительность и дает прекрасное понимание современной японской литературы. Уходят прочь идеалы благородства, символизма и устаревающей классики. Людям хочется читать о волнующих их вещах, о сиюминутном, актуальном для многих. А что может волновать больше, чем конфликт общественных идеалов и норм — и частных представлений о том же самом?
Рассказы, Рюноскэ Акутагава
Сразу расставим все точки над i. Рюноскэ — имя. Акутагава — фамилия. Японская традиция (кстати, схожая с русской) ставить фамилию перед именем много крови попортила библиотекарям, которые искали Акутагаву под буквой «Р».
Японский классик не писал крупной прозы, только рассказы, новеллы, эссе и стихи. В свое время он был новатором, не стеснявшимся экспериментировать или подрезать сюжеты у русских авторов (например, «Бататовая каша» — это «Шинель» Гоголя, только с японским фольклором и несколько иной моралью). Сегодня многие его тексты стали настолько забронзовевшей классикой, что некоторые из них даже мы, западные читатели, знаем как избитые притчи, не ведая ничего об изначальном авторе.
Акутагаву волновала жизнь во всех ее проявлениях, хотя он сам отличался мрачностью и некоторой долей старого доброго безумия. Он ловко вплетает в рассказы фольклорные мотивы, обращается к притчам, кратко и без занудства описывает красоты японской природы, а также дотошно препарирует вечные темы, совсем не банально размышляя о совести, творчестве, красоте, вере и счастье.
P. S. Небольшое задание на внимательность: найдите в сборнике «Событие в аду» рассказ, который перекликается с Достоевским, и почувствуйте себя литературоведом!
Читайте также
«Токийский зодиак», Содзи Симада
Японская литература — помимо всего прочего — подарила нам самобытное направление детективного жанра, пройти мимо которого просто нельзя. Он называется «хонкаку», и «Токийский зодиак» — один из ярчайших его образцов.
Что такое хонкаку? Очень хитроумный и сложносочиненный детектив с огромным массивом информации, которая добрые три четверти романа выливается на читателя вместе со схемами, таблицами и планами мест, где совершено убийство. Минимум психологии, только факты-факты-факты. И когда в этих фактах ты погряз по самые уши, появляется автор и говорит, что вот сейчас есть все данные, чтобы найти убийцу. Нормальный человек в этот момент судорожно выдыхает и быстро-быстро читает оставшуюся четверть книги, где появляется действие и указывают пальцем на убийцу. А потом распутывают в один присест и всю сложносочиненную детективную интригу, которую автор выстраивал большую часть книги.
«Токийский зодиак» — наитипичнейший представитель хонкаку. У нас есть убийство сорокалетней давности, которое проводилось по очень сложной схеме. Некий художник описал, как он красочно расчленит шестерых своих дочерей и сложит из их кусочков идеальную сверхженщину. А потом его убили, дочерей тоже убили и расчленили по описанному им же плану. И вот несколько десятилетий Япония поражается жестокости и безумию такого убийства, доморощенные шерлоки холмсы выдают тысячи версий, СМИ паразитируют на сенсации. А какая-то пара зануд-астрологов за неделю решает задачку чисто в уме. Невероятно, но очень правдоподобно по логике мысли.
Кому-то такой жанр может показаться усложненным и чересчур искусственным. Но ценителям сложных загадок он придется по вкусу.
«Ваш покорный слуга кот», Нацумэ Сосэки
Не вся японская литература лаконичная и небольшая. Классический роман «Ваш покорный слуга кот» прекрасное тому подтверждение. Автор нашел беспроигрышное начало для любого произведения: маленький голодный котеночек слабо мяукает и тянется к людям, а вокруг холод и дождь. Может показаться, что дальше пойдет какая-то сентиментальная банальность, но нет. Перед нами остросатирический и не утративший актуальности роман, который высмеивает все и вся. В первую очередь — нравы. Особенно нравы людей, которые хотят казаться умнее, чем они есть.
Юмор здесь, как ни странно, близок к английскому. А повествование идет от лица кота. Если не это секрет успеха, то что? Длиннющий и неторопливый роман по большей части описывает праздное существование типичного недалекого японского обывателя, в данном случае — учителя. Он ни в грош не ставит женщин, пытается казаться интеллектуалом, страдает какой-то ерундой с такими же непутевыми друзьями. Больше ста лет прошло с момента написания книги, а люди все те же, героев романа легко узнать. Истории персонажей похожи на эпизоды комедийного сериала, где в конце под закадровый смех кот грустно сетует, какие же глупышки эти люди.
Читайте также
«Цикада и сверчок», Ясунари Кавабата
В книгу «Цикада и сверчок» включено сразу два романа и сборник «Рассказы на ладони», так что она даст исчерпывающее представление не только о творчестве автора, но и о доброй половине японской литературы.
Роман «Стон горы» повествует о старом человеке, который не боится смерти и до такой степени наполнился благостью, что может уловить дыхание вечности в колыхании травинки или шуме ветра в листве. При этом он не какой-то монах, всю жизнь практиковавший дзен, а самый обычный японский старичок с больной спиной, окруженный домочадцами-интриганами. Сам он в эти интриги, конечно, не лезет — какие интриги, когда смерть дышит в спину, горы стонут и все вокруг бренно? Старая Япония во всей красе, и если вы хотите понять не японский менталитет, а японскую душу, то вам точно нужно обратиться к этому тексту.
«Старая столица», казалось бы, тоже про близость Японии к природе и простоте, но по духу роман совсем другой. Он более созерцательный, бессюжетный и плавный, однако еще и удивительно информативный. Главные герои имеют отношение к древнему искусству пошива кимоно. Оказывается, можно увлекательно рассказывать про выбор цветовых оттенков или про плотность ниток, про традиции, обычаи и другие вещи, которые могли бы показаться нафталиновой скукой. С учетом этого даже не обидно, что сюжета в романе кот наплакал. Зато какая атмосфера!
Наконец, «Рассказы на ладони» — это действительно такие крохотные тексты, что если их записать иероглифами, они уместятся на ладони. А в русском переводе — на страничке-двух. Это практически хокку в прозе. Их трудно понять умом, но каждый из них создает определенное настроение, в которое можно окунуться с головой.
Hard-boiled Wonderland and the End of the World by Haruki Murakami
Без Харуки Мураками в японской подборке не обойтись, хотя многие отказываются считать его книги японской литературой. В самом деле: давно уехал, традиций не соблюдает, на культурные условности плевать хотел, романы сразу на английский переводит и тут же выпускает. Кстати, как раз на английском и можно его прослушать на Storyport.
Тем не менее это важная часть современной японской традиции, и у Мураками есть последователи и фанаты по всему миру. Российская фан-база несколько подпортила ему имидж массовым помешательством в начале нулевых, но если отбросить предубеждение, то Мураками — настоящий большой писатель. Который при этом умудрился стать еще и по-настоящему популярным среди самой широкой аудитории.
Чтобы понять всю его двойственность и самобытность, роман «Страна чудес без тормозов, или Конец света» подойдет как нельзя лучше. В нем — две чуждые друг другу линии с разной степенью фантастичности, которые сплетаются воедино ближе к финалу. Чудаковатый главный герой, непременные странные отношения с женщинами, коты, еда, музыка. Колодцы. Все атрибуты Мураками в этом романе на месте.
Читайте также
The Tale of Genji by Murasaki Sikibu
«Повесть о Гэндзи» удобнее всего слушать на английском. Почему? Да потому что англоязычные переводчики очень хитрые. Они не стали делать полную версию для широкого читателя, как в России. Три томика мелким шрифтом и еще целый том примечаний. «Академическую» версию они оставили для любителей и ценителей, а живому читателю представили подробный пересказ лучших эпизодов. Что не так уж и плохо, потому что добрая часть полной версии романа — покрытая пылью скучнейшая родословная, которую даже комментарии не спасают.
В пересказе история становится живой. Бодрый Гэндзи занят в основном охмурением всех женщин, которые попадают в его поле зрения. На мужчин тоже иногда засматривается. И при этом старается не прослыть распутником, чем сильно усложняет себе задачу. Вообще, искусство ухаживания в старой Японии невероятно сложно и многоступенчато. Тут тебе и письма надо писать на разной бумаге, и цветы определенные к ним прилагать, и кимоно особые носить. Неточно процитировал древнюю поэму — и навеки опозорился, ни одна дама больше на тебя не посмотрит. Элита в древней Японии вообще невероятно постмодернистская. Все разговаривают цитатами, а чтобы выразить обиду, пишут десятиэтажное хокку.
Красиво, экзотично, непривычно и для своего времени дерзко. Да и про любовные похождения всегда интересно читать.
Hardboiled & Hard Luck by Banana Yoshimoto
Англоязычные читатели Ёсимото воют волком, пытаясь определить, что она пишет. Короткие романы? Длинные рассказы? А у нас есть красивое определение повести, которое идеально подходит для Бананы Ёсимото. Смысла на роман, а текста на рассказ.
Прочитать или прослушать почти любую книгу Ёсимото можно за вечер, и в этом есть особая прелесть, потому что такую эмоционально концентрированную прозу лучше принимать залпом. Вот, например, «Hardboiled / Hard Luck» — это сразу две повести, которые у другого автора могли бы стать одним длинным рассказом. Они тесно сплетены между собой, дополняя и насыщая друг друга.
Hardboiled — полумистическая повесть о женщине, которая пошла в горный поход, размышляя о бывшей девушке и трагических событиях. На фоне — какие-то загадочные камни из храма, привидения в гостинице и другие чудеса, но все это меркнет в сравнении с рефлексией героини и ее переживаниями.
Hard Luck — история про девушку, у которой лежит в коме и медленно умирает сестра. Вокруг ходят странные люди, витают типично восточные мысли о смерти. Героиня пытается совладать с утратой — и опять же глубоко погружается в себя.
При этом не стоит думать, что сюжет в мини-повестях какой-то условный. Он есть, и его мелкие детали весьма причудливы. Просто он кажется вторичным и декоративным на фоне настоящих событий, которые происходят в головах у героев.
Фотографии: pexels.com
