Некоторые авторы из этого списка в советской России прожили всю жизнь и были очень популярны, другие лишь начинали тут писать или печатать тексты в самиздате, а прославились много позже. Добавим, что любой подобный список не может претендовать на исчерпывающую полноту.
Михаил Булгаков (1891–1940)
Роман «Мастер и Маргарита» — одна из самых популярных книг в России. Ее не раз адаптировали для театра и кино. Лирическая линия Мастера и его возлюбленной, мистико-сатирические московские главы, переплетающиеся с библейским сюжетом, по-прежнему прекрасно читаются и не дают людям покоя. Толпы поклонников бредут по следам Воланда, Коровьева и кота Бегемота гулять по Патриаршим, разглядывать трамвай «Аннушка», чтобы в финале маршрута обязательно заглянуть в описанную в романе «нехорошую квартиру». Впрочем, настоящие любители Булгакова знают, что не только «Мастер и Маргарита» заслуживает внимания. Нежный и пронзительный роман «Белая гвардия», позже переработанный для сцены, повести «Собачье сердце» и «Роковые яйца», едко высмеивающие новых пролетариев и подстраивающуюся под них интеллигенцию, пугающий рассказ «Морфий», изнуряющая пьеса «Бег» и многое, многое другое открывают совсем иного Булгакова.
Андрей Платонов (1899–1951)
Самое захватывающее в платоновской прозе — это язык, емкий, самобытный и узнаваемый. Неправильные синтаксические конструкции, намеренная избыточность, лексические и грамматические ошибки, остраненность будто бы детской, но в то же время всем понятной речи. Благодаря языку в прозе Платонова «все связано со всем» и действует по единым законам. Форма и содержание спаяны. А абсурдный мир, рисуемый писателем, очень похож на реальность. То пугающую, как в повести «Котлован», то абсолютно безнадежную, как в истории Бертрана Перри, несколько лет кряду пытавшегося соединить Ивановским каналом Дон с Окою, а заодно понять русскую душу, но в итоге сгинувшего в недрах нашей беспощадной жизни («Епифанские шлюзы»). А то и вовсе нелогичную, как в повести «Река Потудань», где для двух с детства знакомых, а ныне потерянных и одиноких людей Любы и Никиты жизнь вместе — не столько естественный, сколько единственный путь к спасению.
Читайте также
Михаил Шолохов (1905–1984)
Шолохов вошел в мировую литературу как писатель, воспевший донское казачество. И речь не только о романе-эпопее «Тихий Дон», принесшем автору Нобелевскую премию, но и о «Донских рассказах» и более позднем тексте «Поднятая целина», описывающем коллективизацию в станицах. Несмотря на постоянные нападки критиков и литературоведов (одни до сих пор считают, что автор «Тихого Дона» не Шолохов, другие полагают, будто все созданное писателем после этого романа написано хуже и в угоду цензуре), авторский стиль всегда узнаваем, а язык цветист, сложен и поражает поэтичностью. Привлекательны и герои — своей непокорностью и противоречивостью казаки и казачки вызывают симпатии у современных молодых людей.
Илья Ильф (1897–1937) и Евгений Петров (1902–1942)
Идейный борец за денежные знаки и великий комбинатор Остап Бендер (герой романов «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок») по-прежнему восхищает читателей находчивостью. Оно и понятно, ведь Бендер — персонаж невероятно харизматичный. Его вечный оптимизм, умение перевоплощаться на ходу, а заодно и безупречно обставлять свои махинации вызывают даже в сегодняшнем искушенном читателе удивленное восхищение. Чтобы добиться своего, Остап охотно выдает себя за художника, автолюбителя, сына лейтенанта Шмидта, сценариста, журналиста и так далее. Нужда и непростое время заставляют великого комбинатора придумывать все новые и новые аферы: например, он создает «Торжественный комплект» (позволяющий составлять статьи из готовых штампов) и тут же втюхивает его одному из журналистов. Продает входные билеты на открытый пятигорский Провал, мотивируя сбор средств «целью капитального ремонта Провала. Чтобы не слишком проваливался». В попытках собрать побольше денег как гроссмейстер дает сеанс одновременной игры с несколькими шахматистами и обещает превратить провинциальные Васюки в новую столицу Нью-Москва. Стоит ли говорить, что шахматы Остап видит второй раз в жизни?
Читайте также
Василий Шукшин (1929–1974)
Василий Шукшин открыл для русского читателя чудиков. Конечно, до него мы знали гоголевских собакевичей и коробочек, чеховских злоумышленников и дураков, смешных нэпманов Зощенко и Аверченко. Но нежностью почему-то прониклись к шукшинским странноватым городским обывателям и забавным деревенским жителям, у которых на все есть свое мнение. Они спорят, ершатся, обижаются. Одни поражают детской наивностью, другие — невероятной глупостью. Но главное в этих людях — их бесхитростность и открытость миру. И неважно, кто перед нами: не способный нигде закрепиться, но при этом всегда остающийся человеком Ванька Тепляшин, любящий баню и нежное тепло жизни Алеша Бесконвойный или несправедливо обиженный Саша Ермолаев. Каждый чудик по-своему интересен.
Аркадий Стругацкий (1925–1991) и Борис Стругацкий (1933–2012)
Братья Стругацкие — одни из самых известных писателей-фантастов советского времени. И если раннее творчество (например, «Страна багровых туч» или «Стажеры») вполне укладывается в рамки социалистического реализма и пионерского девиза «Полетим на Альтаир, завоюем звездный мир», то сочинения 1970–1980-х годов ставят вопросы куда более серьезные. Насколько наш мир полноценен и самостоятелен («Пикник на обочине»)? Измерим ли талант («Хромая судьба»)? И почему человечество вообще заслуживает право на существование («Малыш»)?
Читайте также
Виктор Астафьев (1924–2001)
Творчество сибирского писателя Виктора Астафьева относят к так называемой деревенской прозе. Но тематика его произведений, безусловно, шире. Тут и Сибирь, ее освоение, маргинализация современного Астафьеву общества, война, подростковая преступность, противостояние человека и природы. Известнейшие тексты: повесть «Царь-рыба» (о браконьерстве и наказании), рассказы «Васюткино озеро» (про потерявшегося в тайге ребенка), «Фотография, на которой меня нет» (о детстве, памяти и деревне), нетипичный текст про тыловую жизнь «Где-то гремит война». Астафьев умело работает с диалектизмами, деталями и описаниями, создавая тем самым свой собственный авторский мир.
Василий Аксенов (1932–2009)
Василий Аксенов — человек непростой судьбы. Сын репрессированных (его мать Евгения Гинзбург написала одни из самых тяжелых мемуаров о сталинских лагерях «Крутой маршрут»), впоследствии эмигрант. Но проза его светла, а стиль подвижен и полон экспериментов. Таковы, например, неоднозначный роман «Ожог», посвященный репрессиям и проживанию травмы, полный опытов текст «Поиски жанра», фантастическая книга «Остров Крым», раскрывающая альтернативную историю этого региона. Крым в книге Аксенова — полноценный остров, на котором спасшиеся белогвардейцы основывают отдельное государство.
Читайте также
Венедикт Ерофеев (1938–1990)
Постмодернистская поэма в прозе «Москва — Петушки» стала символом своего времени. Ее главный герой — вечно страдающий от похмелья, спивающийся интеллигент Венечка — едет на электричке из Москвы в Петушки, чтобы навестить любимую женщину и сына. Он то и дело останавливается, чтобы выпить и порассуждать о жизни, и все никак не может добраться до места назначения. «Мне ведь, собственно, и надо было идти на Курский вокзал, а не в центр, а я все-таки пошел в центр, чтобы на Кремль хоть раз посмотреть: все равно ведь, думаю, никакого Кремля я не увижу, а попаду прямо на Курский вокзал». Язык, наполненный аллюзиями на классику и библейскими отсылками, создает у читателя впечатление обманчивой легкости, а юмор и авторская самоирония подкупают.
Сергей Довлатов (1941–1990)
Сергей Довлатов — мастер короткого рассказа. Забавные случаи, анекдоты, меткие высказывания и просто байки — вот поле его историй. Смешных, трогательных и по-человечески располагающих. Довлатов — писатель легкий, он не стремится властвовать умами, наверное, поэтому его книги хочется читать и перечитывать. «Наши», «Чемодан», «Зона», «Заповедник» — почти все тексты обманчиво автобиографичны, оттого нам и кажется, будто мы хорошо знаем и самого Довлатова, и его героя, этого вечно сомневающегося и рефлексирующего человека. «Мне стало противно, и я ушел. Вернее, остался», «у Бога добавки не просят», «я предпочитаю быть один, но рядом с кем-то», — типичные цитаты довлатовских персонажей.
Фотография: pexels.com