Блог
Storyport

Трумен Капоте: «Холли Голайтли — это я»

Поделиться в социальных сетях

30 сентября 2020

Литературный критик Лиза Биргер рассказывает о Трумене Капоте и его текстах, столь бесспорно демонстрирующих жестокость мира к хрупким человеческим созданиям.

Трумен Капоте: «Холли Голайтли — это я»

Трумен Капоте: «Холли Голайтли — это я»

Еще до того, как дорасти до Трумена Капоте, мы все оказались с ним смутно знакомы из детской классики. Помните «чудного» мальчика Дилла из романа Харпер Ли «Убить пересмешника», которого Джим и Глазастик в буквальном смысле находят в капусте? И он сразу принимается пересказывать «Дракулу»: «И голубые глаза его то светлели, то темнели, вдруг он принимался хохотать во все горло; на лоб ему падала прядь волос, и он все время ее теребил».

Эта встреча — начало реальной истории прекрасной дружбы Трумена Капоте и Харпер Ли. Ее детский друг и сосед, он позже помог ей добиться славы, поддерживал в написании и публикации ее главного романа, а некоторые так и вовсе считают, что Капоте приложил к нему руку. А она, кстати, за десять лет до этого попавшая в его прозу как томбой Айдабела Томпкинс в «Других голосах, других комнатах», девочка-друг, с которой единственной можно сбежать из дома к лучшей жизни, несомненно, помогала ему писать его собственный главный труд, «Хладнокровное убийство». И если что и рассорило двух писателей, так это то, что Харпер Ли за свой роман получила Пулитцеровскую премию, а Капоте за «Хладнокровное убийство» не получил.

Этого он ей так и не простил. И в целом — миру не простил. Он был великий завистник, но прежде всего, конечно, знал себе цену и никому не давал ее сбивать. В «Автопортрете», написанном в 1972 году для журнала Cosmopolitan, он спрашивает себя про самые памятные моменты жизни и перечисляет среди прочего встречу с Альбером Камю в 1947-м, когда французский писатель учил его не столь болезненно относиться к критике. «Эх, не дожил! Поглядел бы на меня сейчас!» Сожаление Капоте кажется абсолютно искренним, ему правда обидно, что Камю не успел признать поражение, потому что сам он стремился только к бесконечным победам. Они его в итоге и погубили.

Жизнь Трумена Капоте не была похожа на сказку, а его детство многое объясняет в последующих попытках утвердиться за счет писательства. Его родители развелись, когда ему было четыре, и мать отправила его на содержание к родственникам. Он сам говорил о своем детстве как о полностью лишенном любви, родственникам не было до него дела, а матери, которая вскоре вышла замуж за богача Джозефа Капоте и сходила с ума от ревности, тем более было не до сына. Она наряжала его в хорошенькие костюмчики, а затем бесконечно водила по психиатрам, когда к ее ужасу в подростке Трумене обнаружились гомосексуальные наклонности.

Трумен Капоте на премьере фильма «Хладнокровно»

Холли Голайтли — это Трумен Капоте

Мать, наверное, главная женщина в творчестве Капоте. Она трагически погибнет в 1954-м, наглотавшись таблеток после очередной измены Джо, за два года до того как выйдет «Завтрак у Тиффани», величайшая повесть об ускользающей женщине, завороженной призраком недоступного ей богатства. «Холли Голайтли — это я», — скажет Трумен Капоте, когда пресса начнет искать прототипы, а его подружки — соревноваться за роль Святой Грешницы, Холли Голайтли. Одна из первых в этой очереди была Мэрилин Монро: если Капоте и не писал с нее свою героиню, то точно мечтал видеть ее в главной роли в экранизации. Ведь его повесть далеко не тот слащавый голливудский фильм, за который мы все любим Одри Хепберн. Он показывает героиню, которая не сдается в своем стремлении к счастью, пусть оно может даться ей только очень дорогой ценой. В этих поисках она всегда будет бесконечно сильна — и бесконечно же одинока.

Конечно, Холли Голайтли — это Трумен Капоте, одинокий мальчик, который с ранних лет понял, что путь к благам лежит не через то, кем ты являешься, а через то, кем ты себя воображаешь. По его собственным воспоминаниям, с детства он не сомневался в том, что сам он особенный и жизнь его будет особенной: он будет богатым, будет знаменитым и будет писателем. Он научился читать в пять лет, сам, а в восемь «ни с того ни с сего, не побуждаемый ничьим примером» начал взахлеб писать романы и повести. С тех пор он не хотел заниматься ничем другим. Его рассказов, написанных в двадцать, хватило бы, чтобы сделать его одним из главных классиков американской литературы. Но он всегда хотел большего. Не просто писать хорошо, а убедить самого Камю и прочих литературных небожителей, что Трумен Капоте, как солнце, непогрешим и не может быть объектом критики.

«Всякому приятно чувствовать свое превосходство. Но неплохо бы для этого иметь хоть какие-нибудь основания».

Цитата из книги «Завтрак у Тиффани»

Трумен Капоте на премьере фильма «Хладнокровно»

«Я алкоголик. Я наркоман. Я гомосексуал. Я гений»

Такой роман-доказательство выходит в 1948 году. Это книга «Другие голоса, другие комнаты», где впервые проявилось умение Капоте сводить в одно документальную, предельно точную прозу, фактически автофикшн, «как оно было на самом деле», с фантазией, как будто погружающей все события в пространство сна. Капоте показывал нам чувства через предельно узнаваемую, почти фотографическую картинку, и реальность этой картинки как будто доказывала реальность самих чувств.

Но кроме того его книга доказала способность такого сильного и уверенного голоса, такого глубокого понимания хрупкости неустойчивого мира, что публика готова была принять даже открытую гомосексуальность автора. И это в 1948 году, одновременно с тем, как книги Гора Видала, тоже открыто говорящего о своей ориентации, фактически оказались под запретом и газеты много лет отказывались даже упоминать их. А тут вам, пожалуйста, странный карлик, который в конце жизни скажет о себе «Я алкоголик. Я наркоман. Я гомосексуал. Я гений» так, будто все четыре составляющие его образа — это то, чем он гордится.

Именно это и было секретом Капоте — он так искренне гордился всем, чем он являлся, что окружающим мечталось хотя бы прикоснуться к его сиянию. Все время, что он писал свои печальные, точные рассказы, столь бесспорно демонстрирующие разнообразную жестокость мира к хрупким человеческим созданиям, он продолжал сиять, становясь одной из главных светских звезд Нью-Йорка. Завсегдатай «Студии 54», автор легендарного «Черно-белого бала», он окружил себя светскими дамами первоклассной величины, ласково называл их своими «лебедушками», устраивал им праздники и собирал все их секреты.

«Всякая любовь естественна и прекрасна, если идет от естества; только лицемеры потянут человека к ответу за то, что он любит».

Цитата из книги «Другие голоса, другие комнаты»

Не без тайного умысла: все эти сиятельные сплетни должны были стать частью великого романа Капоте «Услышанные молитвы» о жизни современного ему светского общества. Но уже несколько глав из будущего романа, опубликованные в журнале Esquire, сумели намертво поссорить Капоте со всем светским миром. Оказалось, ни один псевдоним не способен скрыть героя за маской, когда его похождения и так всем известны, и читатели прекрасно понимали, чей именно муж кувыркался в супружеской постели с любовницей. Капоте не простили предательства. Но закат его солнца случился гораздо раньше — не когда ему стало не с кем пить, а когда ему стало не о чем писать.

Трумен Капоте на премьере фильма «Хладнокровно»

Трумен Капоте на костре собственного успеха

Потому что нет для писателя ничего страшнее, чем, не дойдя до конца пути, добиться совершенства. И для Капоте таким совершенством был, конечно, не до конца, на его взгляд, оцененный (хотя бесспорный литературный хит своего времени) роман «Хладнокровное убийство». Это детектив наоборот, где преступники заранее известны, и разгадывает читатель не преступление, а его внутренний непонятный закон. Но новаторство Капоте не в сюжете, а в форме: автор кажется изъятым из повествования, мы видим историю только глазами ее участников. И все-таки над схваткой, над осуждением убийц или оплакиванием жертв остается возможность авторского сочувствия.

Он тут не как автор-судия из романа XIX века, который знает, на чьей стороне правда, и нам сейчас намекнет, а как автор-демиург, возвысившийся над самой моралью, над всем копошением людским, и потому находящий оптимизм даже там, где другой увидит беспросветную мглу. Капоте никогда не оценивает события. Ему важна сама возможность о них рассказать, ведь это значит, что жизнь продолжилась, что все так же колосится пшеница, так же шепчет ветер, так же безучастно над нашей головой огромное небо.

«Для ребенка мать — единственный человек, который поцелует болячку и ему сразу полегчает, — а попробуй-ка объяснить это с научной точки зрения».

Цитата из книги «Хладнокровное убийство»

Конечно, «Хладнокровное убийство» невероятно повлияло на все, что было позже, на всю новую журналистику, на то, как мы сегодня рассказываем истории. Но повторить его было невозможно, и Трумен Капоте сжигал себя на костре собственного успеха, потому что падать хотел так же безукоризненно, как и возноситься. Сегодня под острием его прозы все так же чувствуешь себя бабочкой, которую вживую накололи на время, настолько точно он передает, какие мы и что мы чувствуем в самой глубине своих маленьких душ. И главное, что, хоть Капоте и называли тарантулом за острый язык и сарказм, под его пронзительным взглядом человек становится только лучше, глубже, умнее и точнее. Именно поэтому для читателей Капоте его проза остается чем-то вроде наркотика: ты вечно продолжишь искать обнаруженную в этих строках лучшую версию себя.

Фотографии: commons.wikimedia.org

Добавьте нас в закладки

Чтобы не потерять статью, нажмите ctrl+D в своем браузере или cmd+D в Safari.
Добро пожаловать в мир историй от Storytel!

Вы подписались на рассылку от Storytel. Если она вам придётся не по душе, вы сможете отписаться в конце письма.

Вы уже подписаны на рассылку
Ваш адрес эелектронной почты не прошёл проверку. Свяжитесь с нами