Есть два вида детективов — в первом интрига полностью посвящена поиску преступника. Читательское удовлетворение здесь связано только с тем, удалось ли автору продержать его, читателя, в напряжении и неведении до самого конца или разгадка ясна еще до финала. В детективах второго вида, пошибом выше, автору удается и вовсе отвлечь нас от детективной интриги. Вместо банального вопроса «кто это сделал?», куда важнее становится вопрос «почему?» — при этом автора волнует не только мотив преступления, но и нечто большее. Он пытается разобраться, как именно наш мир и люди в нем стали так странно и причудливо устроены, что происходят преступления?
Объективно говоря, в историях про преступления нас занимают не столько кровавые подробности, сколько мы сами, — пределы, куда способна завести нас наша странная природа. Именно это умеет делать с читателем Тана Френч: в череде бесконечно занимательных полицейских историй она заставляет забывать о, собственно, детективной канве, потому что настоящее важнее. Ее книги называют «детективами для тех, кто не читает детективы», но точнее было бы назвать их истинными детективами, какими они должны были бы быть, если бы авторы умели показывать читателю больше одной тайны и не все их раскрывать. Потому что последней всегда останется самая главная загадка: как мы все здесь оказались, что мы делаем, куда идем и что за невидимая сила все это придумала и написала.
Человек в маске
Сама Тана Френч — та еще загадка. Начать с того, что писательница, придумавшая и создавшая самый убедительный отдел убийств Ирландии, родом вовсе не из Ирландии. Она выросла между Америкой, Италией и Малави, ее отец, экономист, работал в НКО, а мать, переводчица с русскими корнями, была одной из основательниц общества русского языка в Дублине. В 17 лет Тана переехала в Дублин и поступила на курсы актерского мастерства в Тринити-колледж. Ирландию она уже не покидала, здесь же встретила своего мужа, тоже актера, с которым до сих пор на два голоса читает романы, прежде чем отправить их издателю. Но для того, чтобы заняться литературой, ей понадобилось десять лет актерских удач и скорее неудач: она играла в театре, занималась озвучкой, но свой первый роман, «В лесной чаще», написала на четвертом десятке лет, когда перерывы между кастингами становились все длиннее.
Одна из примет ее романов — во многих из них есть герои и героини, которые либо радикально изменили жизнь, либо, что случается еще чаще, пытаются притвориться не теми, кем являются
Читайте также
И вот одна из примет ее романов — во многих из них есть герои и героини, которые либо радикально изменили жизнь, либо, что случается еще чаще, пытаются притвориться не теми, кем являются. Жертва маньяка, который работает в полиции и много лет спустя расследует дело, слишком похожее на то, где он в детстве оказался единственным выжившим («В лесной чаще»). Полицейская, которая начинала карьеру агентом под прикрытием, расследует убийство, где жертва, похожая на нее как две капли воды, забрала ее выдуманную идентичность («Сходство»). Бывший полицейский, который, отрастив бороду, уезжает в глубинку заниматься землей и домом, но, как ни пытается слиться с местными, прошлое настигает его («Искатель»).
Маска на маске: этот мир — театр в самом буквальном смысле, и, чтобы разгадать его, надо по человеку поскрести: а кто он такой на самом деле, что прячется за фасадом? Человек — главная загадка в романах Френч, и, хотя сюжетные линии всегда доведены до финала, эта загадка постоянно будет оставаться неразгаданной.
Смутно знакомые сюжеты и сомневающиеся герои
Казалось бы, этим книгам можно было бы придумать яркий слоган, что-то вроде «Агата Кристи встречает Донну Тартт», тем более что это почти так: в детстве Тана Френч любила одни детективы, выросла и полюбила другие, а в ее собственных историях все они встретились. Отсылок здесь еще больше, конечно. Например, герои «Сходства» — это взрослый вариант великолепной пятерки Энид Блайтон, детских детективов о пятерке друзей на мирном острове. «В лесной чаще» отсылает к Стивену Кингу, «Искатель» — к жанру «одинокий шериф в дикой глубинке». Все ситуации, все сюжеты романов Френч кажутся смутно знакомыми, как будто мы видели это уже, но теперь вынуждены разбираться серьезнее и глубже.
Сложность же в том, что в романах Френч читателю никогда не разобраться в детективном сюжете, пока сам детектив не разберется с собой. У ее романов не просто совершенно разные подходы и сюжеты — самое главное, что у нее нет постоянного главного героя. Расследование всякий раз ведет новый детектив, и всякий раз ход действия заставляет его встретиться с самим собой. Это постоянная метафора зеркала — через дело, которым ты занимаешься, заглянуть в себя, в свое прошлое, в чувства, которые хранишь потаенными даже от самого себя.
Сложность же в том, что в романах Френч читателю никогда не разобраться в детективном сюжете, пока сам детектив не разберется с собой.
Читайте также
Вроде бы, в детективе как жанре уже давно нечего нарушать, но оказывается, что это не так. Тана Френч прицельно бьет по главному принципу, без которого сам жанр кажется невозможным, — принципу расследователя как сверхгероя. Этот персонаж может быть слаб, грешен, зависеть от опиатов, как Шерлок Холмс, или от алкоголя, как Харри Холе, он может быть глубоко несчастен, не очень-то приятен в общении, но в тот момент, когда он разгадывает дело, он царь и бог, демиург, на время захватывающий бразды правления миром. Однако Тана Френч развенчивает богов — остаются ненадежные, сомневающиеся герои. Сам процесс как будто лишается контроля, хаос подступает к дверям, и это пространство абсолютной неуверенности, где нет даже иллюзии контроля, оказывается манящей бездной для читателя.
Но важно, что одно правило у Таны Френч все-таки есть: она никогда не заводит читателя на территорию абсолютного зла и, похоже, не очень верит, что она существует. Ее герои слишком глубоки и многогранны, чтобы быть просто злодеями или тем более просто хорошими парнями. Как бы низко ни падали герои, как далеко ни заходили бы в самопознании, они до конца сохраняют право сказать друг другу: «Мы с тобой живем на светлой стороне. Даже если иной раз забредаем по ошибке на другую сторону, все равно про черту помним, она не дает нам сбиться с пути».
Поступь хаоса
Тана Френч однажды сказала, что не хотела бы всю жизнь писать одну и ту же книгу. И действительно, все ее герои несчастливы по-разному. Все они, правда, живут в Ирландии, все связаны одним отделом убийств в Дублине, все сталкиваются со своим отражением или вынуждены разбираться с прошлым. Но главная причина, по которой они не похожи, — даже не способность Френч придумать каждому свои скелеты в шкафу, а именно ее способность видеть историю с тысячи точек одновременно. Это по-настоящему мастерски, довольно сложно устроенные книги, где никогда нет одной темы. Поговорим про женское, про тайные желания, которые остаются неудовлетворенными, про социальное устройство ирландского общества, про одиночество и попытку вписаться, стать своим, как правило заранее обреченную. Все это — языком, который точно так же причудливо закручен, как и психологическое состояние героев.
Когда мы называем триллеры Таны Френч психологическими, дело даже не в глубоком понимании устройства человеческой души, а в том, что ничто в ее романах никогда не будет одномерным.
Читайте также
И когда мы называем триллеры Таны Френч психологическими, дело даже не в глубоком понимании устройства человеческой души, а в том, что ничто в ее романах никогда не будет одномерным. Отсюда их медленный, неспешный ход, ведь надо описать все, придать глубину предметам, речам, ландшафту. Главное, что неизбежно случится здесь с читателем, — он даже против своей воли наденет на себя маску героя и задышит вместе с ним.
Но еще одно последствие этой многомерности в том, что в мире Френч до последнего сохраняется мистика. Ведь мир хаотичен по определению, а значит, в нем всегда что-то окажется неразгаданным. Любимая современная писательница Стивена Кинга, она никогда не подчеркивает мистичность своего мира. И все-таки в нем тоже есть волшебство: тайны домов и мест, странные силы, которые тянут нас друг к другу. И единственная стабильность — хрупкий момент настоящего, который ты и пытаешься вычислить на протяжении действия, чтобы хоть на время сохранить разум, оставаясь на светлой стороне.
Фотографии: unsplash.com
