12 марта 2015 года в сторону посольства Великобритании по улицам Москвы шли сотни человек — от школьников до дядек с большими животами. Одним из этих людей был я. Мы все узнали о смерти Терри Пратчетта, несли к ограде посольства ветки сирени и хотели хоть так сказать ему спасибо. Его романы с уже классическими иллюстрациями Джоша Кирби разошлись по миру тиражом около 100 миллионов экземпляров.
В 2007 году у Пратчетта диагностировали болезнь Альцгеймера. Писатель пожертвовал миллион долларов в фонд борьбы с этим заболеванием и снял для ВВС фильм, как он переживает потерю разума.
Главное творение Пратчетта — Плоский мир, который стоит на спине четырех слонов, а они — на панцире черепахи, плывущей по вселенной.
Герои Терри Пратчетта: в будущее возьмут неудачников
С героями Терри Пратчетта хочется встретиться в баре или на кухне, все они — неудачники. Капитан Ваймс и его сослуживцы из цикла про городскую стражу не могут изменить мир, они свыклись со своим невезением, ходят по улицам, звенят колокольчиком и кричат: «Двенадцать часов. Все спокойно!» Смерть из одноименного цикла также окружают полнейшие неудачники, их придется спасать, рискуя судьбой мира и собственным рассудком.
В цикле про приключения ведьм главным персонажам тоже не везет. Напыщенный голливудский героизм долго не живет в мире Пратчетта: «А вообще, чтобы стать настоящим ночным стражником, нужно приложить немало усилий. Во-первых, следует научиться бегать не слишком быстро — а то вдруг догонишь? Во-вторых, требуется постичь основной принцип выживания в жестоких схватках — просто не участвуйте в таковых. В-третьих, не слишком громко кричите, что „все спокойно“, — вас могут услышать».
С героями Терри Пратчетта хочется встретиться в баре или на кухне, все они — неудачники.
Писатель хохочет над идеальными героями, а своим неумехам предлагает совершать подвиги. Неуклюжие герои Пратчетта попискивают от страха, не могут сменить штаны (у них просто нет запасных) и прячутся от опасности в ближайшую бочку — по сути, ведут себя как большинство из нас: «В жизни всегда есть место подвигу. Главное — держаться от этого места поодаль».
Терри Пратчетт как профеминист
Все героини Пратчетта — маргинальны, и на старте общество мужчин в них не верит. Сильный пол не воспринимает стражницу-вервольфа Ангву всерьез, пока она не делает мужскую работу лучше своих напарников. Юную ведьму не берут в Незримый университет, там учатся только волшебники — женщина не может им стать. Но так было до Терри Пратчетта. Одна из главных задач Пратчетта — борьба с культурными стереотипами. Так Смерть у него мужского рода, и не одна. Существует смерть крыс, хомячков и других живых существ.
Теория большого смеха
Главное оружие Пратчетта — всепроникающая ирония. Никто в его мире не избежит насмешки, даже законы физики. Путешествуя по библиотеке да и просто просыпаясь утром, стоит учитывать: штаны времени раздваиваются, и можно попасть не в ту штанину.
У зданий с возрастом появляется сознание, а в Незримом университете «происходило много всякого разного, и, к общему величайшему сожалению, частью происходящего был учебный процесс. Преподавательский состав давно уже признал этот факт, смирился с ним и теперь делал все возможное, лишь бы избежать участия в данном процессе. Однако никто не жаловался, поскольку студенты также не горели желанием образовываться».
Главное оружие Пратчетта — всепроникающая ирония. Никто в его мире не избежит насмешки, даже законы физики.
Любимый прием Пратчетта — нарушать единство времени, действия и места, поставить дрожащего героя перед фактом: мир безумен, сегодня дракон хочет сжечь твой город, а завтра надо будет договариваться с самим временем или играть в «дуркер» (карточную игру, похожую на покер) со Смертью.
Язык после конца света
В мире Пратчетта слова бесконечно ласковы и изменчивы, как любовники, которые после первой ночи размышляют, готовы ли они к продолжению отношений.
На двери приюта для драконов висит табличка в духе благотворительных фондов из нашего мира («Не дай моему огоньку потухнуть»), в таверне работает Господин Сыр — а кто еще должен работать в таверне! — городского безумного медиума, который видит жизнь на шаг вперед, зовут госпожа Торт, а в лесах растут Считающие Сосны — один из немногих известных примеров «одолженной эволюции».
В мире Пратчетта слова бесконечно ласковы и изменчивы, как любовники, которые после первой ночи размышляют, готовы ли они к продолжению отношений.
В лучших традициях постчеловеческой империи они захватывают плодородные земли на этапе посева и «смутно понимают, что люди определяют возраст Дерева по годичным кольцам. Считающие Сосны решили, что именно поэтому люди и рубят деревья. Придя к такому выводу, Считающие Сосны за одну ночь изменили свой генетический код так, что примерно на уровне человеческих глаз кора стала образовывать светловатые цифры — точный возраст дерева. И за какой-то год практически все сосны были уничтожены предприятиями по производству декоративных номерных табличек; лишь немногие особи сохранились, и то в самых труднодоступных местах».
Вся власть тиранам
Такой вселенной без потери разума могут управлять только тираны с человеческим лицом. Патриций правит Анк-Морпорком, главным городом Плоского мира, как серый кардинал с бэкграундом Гарри Каспарова. Темницу в своем дворце он строит так, чтобы в случае переворота смог выбраться из нее. Просто замки надо делать только с внутренней стороны.
Патриция сложно убить — он почти не ест, не замечен в разгуле и разврате, имеет большой опыт интриг и убийств, а главное, он — гениальный продуктовый маркетолог и понимает, что нужно людям. Тирания проникает и в мир культуры и науки.
Гении Плоского мира строят арки размером с мышь, потому что ошиблись в расчетах, изобретателя Леонардо не принимают в волшебники, потому что он придумал первые механические аппараты для полета, нарисовал Мону Як, а заодно создал чертежи огнестрельного оружия в мире, где привыкли умирать иначе.
Толерантность в мире Терри Пратчетта
Пратчетт еще в самом начале 1990-х описал появление толерантности в мегаполисах. В самом крупном городе Плоского мира гномы начинают дружить со своими злейшими врагами — троллями. Не все, конечно, но это только начало. Госпожа Торт сдает комнаты вервольфу и существам, для описания которых пока не хватает слов. Конечно, толерантность еще не победила в мире Пратчетта, там есть закрытые клубы для вампиров, которых не хотят видеть в других заведениях, но человек, как главный абьюзер, осознает себя песчинкой, падающей в песочных часах, которые стоят на полке Смерти.
Дорогому Терри
Юный Пратчетт прочитал «Властелина колец» за ночь и написал письмо с благодарностью Толкиену — удивительно, но тот ему даже ответил. С тех пор Пратчетт тоже старался отвечать на письма всем своим читателям. И пусть на этот текст, который можно считать моим благодарственным письмом автору, Пратчетт уже вряд ли ответит, все равно хочется сказать: «Дорогой Терри, спасибо вам за мир, который вы для нас создали».
Избранные цитаты из романов Терри Пратчетта
«В мире и так слишком много героев. Тогда как Ринсвинд на Диске только один, и его святая обязанность перед окружающим миром заключается в том, чтобы охранять и оберегать этот редкий вид, постоянно балансирующий на грани вымирания».
«Приключение! Люди говорят о нем как о чем-то стоящем, между тем это всего-навсего смесь из плохого питания, постоянного недосыпания и абсолютно незнакомых людей, с необъяснимой настойчивостью пытающихся воткнуть в различные участки вашего тела всякие заостренные предметы».
«Здорово рассуждать о чистой логике, о вселенной, которая управляется разумными законами, и гармонии чисел, но простой и непреложный факт заключается в том, что Диск перемещается в пространстве на спине гигантской черепахи и что у местных богов есть дурная привычка ходить по домам атеистов и бить стекла».
«Есть люди дня, а есть создания ночи. Тут нельзя забывать, что созданием ночи просто так не станешь; от того, что вы ночь-другую не поспите, крутизны и загадочности у вас не прибавится. Для перехода из одной категории в другую требуется нечто большее, нежели плотный грим и бледная кожа».
«Многие люди, живущие на обширных пространствах континента, предпочитали делать деньги вообще не работая, но, поскольку Диску только предстояло развить индустрию грамзаписи, им пока приходилось прибегать к более древним и традиционным формам работы группами, то есть к бандитизму».
