Я знаю, что вы работаете и редактором, и корректором. То есть занимаетесь очень важными вещами, но часто это довольно неблагодарный труд: мы знаем, как часто люди ругают работу и тех и других специалистов. Расскажите, почему вы решили заниматься именно этим? Не страшно?
Я стала и корректором, и редактором почти случайно — на последнем курсе института (училась я на преподавателя истории вообще-то) подруга, которая тогда работала в корректорской издательства «Астрель», предложила попробовать себя у них во внештатниках — мол, русский язык знаешь хорошо, остальному научим. А потом, через год, тоже почти случайно я попала уже редактором в штат отраслевого глянцевого журнала «Металлоснабжение и сбыт» и проработала там несколько лет, изучив процесс предпечатной подготовки в ежемесячном СМИ от и до. Не прекращая сотрудничать с «Астрелью» как внештатник по книгам. Ну и втянулась…
Расскажите о своей корректорской и редакторской карьере: как стать классным специалистом в этих профессиях? Где вы учились, как развиваете свои навыки?
Ну о начале карьеры я уже упомянула выше, а дальше, после журнала, я окончательно «окопалась» в рядах внештатников и с годами только наращивала связи в издательской отрасли. Довелось поработать и в других глянцевых журналах, и в ежедневной газете (недолго — чисто для ознакомления с процессом), а с книгами сталкивалась самыми разными — от тех, что издают флагманы отрасли, до произведений частных заказчиков, от прекрасных, интересных и полезных произведений до откровенной графомани. Училась по ходу дела, большинство необходимых для работы навыков, особенно корректорских, приобрела от коллег и начальства, выступавших в роли наставников, за что им большое спасибо. Сама теперь стараюсь делать так же с новичками — учить важному и необходимому. Плюс, разумеется, профильные справочники.
В советскую эпоху был норматив — 2 авторских листа (1 а.л. = 40 000 знаков, включая пробелы) корректуры в день. В целом он и сейчас таков, но я читаю быстрее.
Читайте также
Как вообще устроена работа корректора: вы сразу видите все ошибки или сперва следите за грамматикой, потом за пунктуацией… В общем, поделитесь, из каких этапов состоит ваша работа. И есть ли какие-то лайфхаки? И сколько времени уходит на корректуру одного среднестатистического романа?
Я обычно вижу сразу всё, перечитывать приходится, только если уж исходный текст ну совсем-совсем грязный. Тогда за один проход никто все ошибки не выловит. Особых лайфхаков в корректуре я не знаю, ну кроме, разве что, использования корлистов (или глоссариев) при вычитке больших, тем более — многотомных, произведений, чтобы проще было отслеживать унификацию написания всех имен, названий и прочих придуманных автором слов. Вообще унификация — это одна из самых важных корректорских задач, в технической литературе это касается оформления, сокращений, числительных и т.д., и т.п., да и в художественной это тоже очень важно. А время — зависит слишком от многих факторов, чтобы можно было что-то говорить о «среднестатистических романах». В советскую эпоху был норматив — 2 авторских листа (1 а.л. = 40 000 знаков, включая пробелы) корректуры в день. В целом он и сейчас таков, но я читаю быстрее.
Какие книги вы советуете прочитать, чтобы стать наконец грамотным? Или как развить в себе это качество?
Больше читать хорошей, качественно написанной и качественно изданной литературы. Если читатель не дислексик (у них это не так), то рано или поздно зрительная память заработает. А вот как отбирать эту самую хорошую и качественную литературу — вам расскажут другие люди, не корректор.
Теперь хочется узнать про работу редактора. В чем заключается работа редактора? На какие этапы делится она? Как вы строите свою работу над книгой в качестве редактора?
Это очень сложный вопрос, на целую лекцию, боюсь, она не влезет в рамки интервью. Начать с того, что редакторы бывают очень разные. Правда, раз вопрос адресован мне, будем считать, что речь идет о литературных редакторах, которые отвечают непосредственно за текст. Работа литреда — обнаружить и по возможности исправить следующие огрехи: фактические ошибки (пингвины не водятся в Арктике, например), логические и смысловые (герой утром пошел на работу, поговорил с коллегой, а в следующем абзаце у него вечер следующего дня — или в первой главе у него глаза зеленые, а в третьей — карие; привожу самые элементарные примеры, а в реальности подвох в тексте может крыться примерно где угодно), ошибки переводчика — если это переводной текст, ну и чисто стилистические. Некоторые ошибки первой и второй категорий невозможно исправить без автора — и если есть возможность с автором связаться, тогда редактор просто ставит вопрос в тексте — или сам пишет автору «тут такая-то проблема, что будем делать?». Кстати, адекватные авторы обычно весьма благодарны хорошему редактору.
Если мне доводится работать с текстами своих знакомых авторов (а у меня их немало), я вообще избегаю исправлять такие ошибки сама — просто подчеркиваю, пишу примечания, объясняю, что не так и почему, — и вот такой раскрашенный и увешанный всяким текст отправляю автору на доработку, а потом уже смотрю повторно на результат. Такой метод, безусловно, полезнее и для самих авторов — три раза исправив однотипную ошибку, в четвертый они такую уже не сделают. Правда, в большинстве современных издательств, где редактура поставлена на поток, редактор просто должен сдать поправленный текст, а автору его в лучшем случае покажут после. В частности, поэтому я не очень люблю работать с издательствами как редактор.
Не люблю графомань в любом виде, искренне считаю это злом. В качестве психотерапии — сколько угодно, в качестве претензии на литературу — спасибо, нет.
Читайте также
Что вы больше всего любите в своей работе и что вам больше всего не нравится?
Люблю интересные книги. Люблю делать их лучше. Люблю, когда они доходят до читателя и читатель может разделить со мной радость чтения.
Не люблю графомань в любом виде, искренне считаю это злом. В качестве психотерапии — сколько угодно, в качестве претензии на литературу — спасибо, нет. Особенно графоманские стихи — брр. От подобных заказов с некоторых пор просто отказываюсь, берегу мозг.
Скажите, а что вы понимаете под «графоманью»? Возможно, у подобных текстов есть какие-то отличительные признаки?
Давным-давно в далекой галактике… ну, то есть очень много лет назад мне довелось много времени потратить на редактирование изрядного количества так называемого ромфанта — произведений «романтической фантастики», то бишь любовных историй в фантастическом или чаще фэнтезийном антураже. Вот среди них графомань, причем откровенная, встречалась настолько часто, что я и правда вывела для себя несколько признаков, по которым очень легко можно было сразу определить, что это — оно. Во-первых, текст обычно написан от первого лица. Во-вторых, автор (в ромфанте — чаще, как это сейчас модно говорить, авторка) непременно упомянет, и неоднократно, про «себя любимую». В-третьих, персонажи таких произведений неизменно вступают в противоестественные отношения с дверями («Он подошел в двери. Дверь была приоткрыта. Он постучал в дверь, толкнул ее, вошел и закрыл дверь за собой» и т.п.).
Но это я шучу, конечно, хотя в каждой шутке, как известно…
Если серьезно, то я бы определила графоманское произведение как то, которое не имеет художественной ценности, содержит бесконечный авторский поток слов, зачастую совершенно безграмотный, и в нем чаще всего отсутствует внятная структура произведения. И я, разумеется, не имею в виду, что ромфант = графомань, в этом жанре есть замечательные книги, просто именно на моем рабочем пути таковых встречалось меньше, чем скверно написанных и непонятно зачем издаваемых. Впрочем, спрос нынче есть почти на что угодно, важно найти свою аудиторию.
Можете рассказать о каких-нибудь самых сложных задачах, с которыми вы сталкивались за время своей работы?
Что-то я даже растерялась от такого вопроса. Сложная корректорская задача — когда тебе в руки попадает очень грязный текст, который уже сверстан, и тебе надо внести рекордное количество правки и ничего не упустить, особенно в сжатые сроки. Ну, такого добра я за время работы навидалась, особенно этим грешат частные заказчики. Но для широкой публики тут ничего особо интересного нет.
А вот для «Дома историй» я за последний месяц делала унификацию переводов ранее издававшихся пяти томов одного из классиков зарубежного фэнтези. Это как раз к слову о глоссариях и корлистах, упомянутых мной выше. Вот это реально было непросто — хотя с подобной работой я раньше уже сталкивалась.
Расскажите о книгах, над которыми вы работали в «Доме историй». Что в них нравится, что бы вы хотели сказать читателям, которые только планируют познакомиться с книгами нашего издательства?
Первая книга, которую я прочла в корректуре для «Дома историй», была «Словно мы злодеи» — и она мне страшно понравилась, я читала ее с большим увлечением, как и следующую за ней «Арктический клуб любителей карри», — они совершенно разные, но при этом доставили мне истинное удовольствие. Над «В ожидании варваров» я чуть не рыдала — очень сильно цепляет это произведение, особенно в нынешние времена. Вообще у «Дома историй» очень разноплановые издания, и я думаю, каждый сможет подобрать что-то на свой вкус!
Фотография: unsplash.com