О фильме «Золушка»
Это мой любимый фильм до сих пор, несмотря на глубокую старость. Я его увидела в детстве и была не просто потрясена, я была очарована им, смотрела его бесконечное количество раз. Это идеальное кино. Там все — абсолютно высочайшего класса. Начиная от драматургии, работы художника до подбора актеров и того, как они сыграли. Это фантастика. Я не нахожу слов, чтобы верно его описать и описать свои чувства. Консовский, Юнгер, Жеймо, Гарин, Меркурьев… Но абсолютно меня шарахнула, конечно, Фаина Георгиевна. Ее игра, ее персонаж — это совершеннейшая правда. Только с годами я поняла, какое это мастерство — то, что она сделала. Какие актерские находки, какое острое чувство смешного стоит за этой игрой. Знаете, ее игра — это как высшее достижение. Бывают высшие спортивные достижения, а бывают высшие актерские достижения. У нее было именно оно.
О совместных репетициях
После «Золушки» прошло много-много лет, и мы с ней вместе сыграли в одном спектакле. Сергей Юрский сделал именно для нее постановку пьесы «Правда — хорошо, а счастье лучше» Островского — она сыграла в нем последнюю роль, роль няни Фелицаты. Раневская долго отказывалась, Юрский уговаривал, но она трусила, потому что давно не играла. Боялась, что не сумеет запомнить текст, что будет все забывать… Но в итоге согласилась.
Я никогда не забуду тех репетиций. Она как-то ужасно скромно, тихо-тихо себя вела. Но когда в первый раз начала читать свою роль, мы просто застыли — это была магия. Мы боялись пошевелиться, боялись ее спугнуть и все расстроить. Потом она придумала для своей роли песенку, которую тихонько напевала себе под нос, — она начинала напевать ее, подходя к выходу на сцену. Зрители, услышав ее, но еще не увидев, вставали — весь зал вставал. И публика ей прощала все — люди видели, что она где-то забывала слова, но прощали. Только бы она не уходила, только бы всегда была. Ей аплодировали за то, что она все еще была с нами.
Читайте также
Об актерской карьере
Публика ее очень любила, хотя что она, с ее актерским талантом, с ее гениальностью, сделала? Ничего, собственно. На пальцах одной руки можно перечислить ее приличные роли — хорошо написанные, равные с ней. Актриса такого масштаба, такого таланта могла бы играть Шекспира, Ибсена, Еврипида, а играла ерунду. Обидно. На самом деле, это трагедия ее судьбы.
Хотя, знаете, может, у нее и было мало достойных ролей — но у Раневской были роли, которые нельзя забыть. Она была особенная. Правда, назойливое внимание ее раздражало. Говорят, когда Брежнев вручал ей какой-то орден — она называла ордена и медали «похоронными принадлежностями», — он сказал ей, как увидел: «Муля, не нервируй меня!», а она ответила: «Леонид Ильич, это мне каждый мальчишка-хулиган вслед кричит, зачем же вы, генеральный секретарь, говорите такие вещи?»
Об одиночестве
Много говорят об одиночестве Раневской, но на самом деле одинокой она не была и в старости. Ее никто не бросал. Ее любили актеры, к ней ходили молодые актрисы, все обожали выгуливать вместе с ней собаку, Мальчика, обожали слушать ее рассказы. Да, она могла сто раз говорить одно и то же, но все равно ее хотелось слушать и слушать.
Об афоризмах
Когда ее не стало, пошли все эти желтые книжонки, «Афоризмы Фаины Раневской», и так далее, далее… А в них не то что афоризмов — ни слова от Раневской нет. Только пошлость и жуткие анекдоты, которые ей приписали люди, желающие заработать на ее имени.
Читайте также
О характере
Фаина Георгиевна была из тех актрис, которые могут отослать гримера за то, что он конфету какую-нибудь жевал во время работы. И больше никогда с этим человеком не разговаривать. Ну, что тут скажешь… Если она кого любила — то любила, а если нет — то нет. Она всегда ценила в людях талант и остро чувствовала его. В последние годы, когда она уже почти никуда не ходила, то смотрела телевизор и могла сама позвонить какому-нибудь актеру, игра которого ей понравилась. Она так звонила Елене Камбуровой, Марине Нееловой… Находила их телефоны, дозванивалась. Представляете? Ну а кроме таланта, она ценила в людях способность к доброте и умение сохранять достоинство — и очень сильно не любила цинизм.
О мифах и историях вокруг Фаины Раневской
Знаете, в конце жизни Фаина Георгиевна, видно, все же упала дома и сломала шейку бедра. В ее возрасте такие травмы лечатся тяжело, и, даже если станешь оперировать, не факт, что вернешься с операции. Раневская очень не хотела оперироваться, а врачи все равно решили сделать по-своему. Когда в больнице ее везли на каталке, она открыла глаза и увидела табличку «Хирургия» — она поняла, что ее хотят оперировать вопреки ее воле. Тогда она сказала: «Я же говорила: операции — не будет!» Закрыла глаза и умерла. Не знаю, правда это или нет, но мне хочется верить, что — правда. Что она остановила то, чего для себя не желала.
